Она потянула его к себе и ступила на лед. Когда они дошли до середины реки, Слимакова вдруг крикнула:
— Стой тут, Иуда!.. — И она схватила его за обе руки. — Что, будешь продавать землю? Ты уже у меня из веры вышел. Слушай, — говорила она в лихорадочном возбуждении, — ежели продашь, господь бог проклянет и тебя и сына… Этот лед провалится под тобой, ежели ты не откажешься от дьявольского наущения… Я хоть помру, а покоя тебе не дам… Глаз не сомкнешь, а уснешь, я из гроба встану и не дам тебе спать… Слушай!.. — кричала она в приступе безумия. — Ежели ты продашь землю, не проглотить тебе святых даров: поперек горла они тебе станут или разольются кровью…
— Иисусе! — шепнул мужик.
— Куда ни ступишь, трава у тебя загорится под ногами… — заклинала его обезумевшая женщина. — На кого посмотришь, того сглазишь, и несчастье падет на его голову…
— Иисусе! Иисусе! — стонал мужик.
Он вырвался из ее рук и заткнул уши.
— Продашь? Продашь? — спрашивала она, наклоняясь к самому его лицу.
Слимак тряхнул головой и развел руками.
— Будь что будет, — ответил он, — не продам.
— Хоть будешь подыхать на соломе?
— Хоть буду подыхать.
— Так помогай тебе бог!..
— Так помогай мне бог и безвинные муки его…
Слимакова пошатнулась. Муж подхватил ее, обнял и почти дотащил до конюшни, где спали оба батрака Хаммера.
Слимак усадил жену на порог, а сам застучал кулаками в двери.
— Кто там? — спросил сонный голос.
— Отоприте!.. Вставайте!.. — ответил мужик.
Один из батраков отпер дверь.
— Это вы, Слимак? — с удивлением спросил он, кутаясь в тулуп.
— Ступайте к себе в колонию, мне тут надо уложить мою бабу.
Батрак почесал всклокоченную голову.
— Смеетесь вы, что ли?.. Да ведь земля эта уже не ваша…
— А чья же?.. — в бешенстве заревел мужик и, схватив его за шиворот, вышвырнул во двор. — Вон пошли!.. — прибавил он, пропуская второго батрака, который с сапогами в руках сам поспешил уйти.
Возмущенные тем, что их выгнали, немцы, ворча, стали одеваться. Слимак взял жену на руки и уложил на еще не простывшую постель. Женщина тяжело дышала.
— Ну, теперь будете судиться! — сказал старший батрак. — Так нельзя обманывать людей. Старик вам поверил на слово и вызвал Кнапа, жене вашей обеспечил уход, вы договорились о продаже, а сами среди ночи удираете. Честный же вы купец!..
— Это его Геде подбил, — вмешался второй батрак.
— Нет, Геде не такой подлец, — возразил старший, — он не нарушит договора. Тут пахнет евреями. Наверное его подговорили Иосель с Гиршгольдом — два негодяя, которые всех нас пустили в трубу.
Слимак в ярости захлопнул двери конюшни. Оба немца закричали: