К тому времени присутствующие от смеха заикаться начали. Один только чародей не смеялся. Укоризненно головой покачал и увел ученика в свой кабинет. Чтобы отпоить успокаивающим зельем и сделать заманчивое предложение. Для вконец опозоренного ученика заманчивое. После чего соблаговолил проводить несчастного в его спальню и собственноручно помочь в избавлении от проклятых штанов. Святой доброты человек! Правда, показалось ученику, что мелькали в глазах чародея веселые чертики, а когда он, уходя, прикрыл за собою дверь, вроде послышался в коридоре сдавленный хохот. Но, видно, только послышалось, Хабер все же пока единственный, кто не начинает открыто хихикать при встречах с Танио.
В носу засвербело, и парень дернулся было почесать, да внезапно обнаружил, что руки уже накрепко пристегнуты к креслу. Как и ноги, шея и торс. Танио слегка запаниковал, попытался раскрыть рот, чтоб спросить у Хабера, за что?!
И тут испугался уже всерьез, ни разжать губы, ни сказать хоть слово у него не получилось. Лишь еле слышное мычанье, на которое чародей не обратил никакого внимания, продолжая бормотать странные слова и понемногу поливать при этом голову подопечного каким-то снадобьем. А голова уже нещадно чесалась, особенно под волосами и над глазами. Причем с каждой секундой чесалось все сильнее и вскоре зудело так, что парень едва не сходил с ума.
Вначале он дергался, безрезультатно стараясь освободить хоть одну руку, чтоб вонзить ногти в свербящую кожу. Однако быстро убедился, что привязан на совесть. Тогда несчастный попытался тереть затылком о подголовник, надеясь хоть так облегчить свои страдания. При этом он старался поймать умоляющим взглядом глаза чародея, надеясь разжалобить изувера. И тут зуд в носу, губах и глазах вдруг перешел в резкую, обжигающую боль, такую сильную, что тело ученика отчаянно задергалось, выгнулось дугой, выдираясь сквозь ремни. Хабер, заметив это, сунул Танио под нос клок пакли, знакомо пахнущий одуряющим, сладковато — горьким снадобьем.
— За что?! — тщетно пытаясь разорвать окаменевшие губы с мукой промычал подопытный и провалился в забытье.
Тело импульсивно дернулось, еще помня недавнюю жуткую боль, но сознание никакой боли не отыскало, и решило, что можно открыть глаза.
Чтобы определить, где находится источник пыток. Танио поверил своему рассудку и осторожно разомкнул веки.
Чародей развалился неподалеку в своем кресле и, расслабленно свесив с подлокотников руки, устало разглядывал объект своих экспериментов. С явно просвечивающим сквозь усталость самодовольством.