— Тебе все смешки, — обиделась жена.
Объясняться было бы долго, и Александр Александрович сказал:
— Потом… — и подозрительно спросил: — А больше «болящие» ничего не говорили?
— Чего ж еще? — удивилась жена.
Закончив разговор, Александр Александрович, пожалуй, впервые за весь турнир с аппетитом пообедал и пошел бродить по улицам. Из-за дьявольски напряженного турнирного режима он все еще толком не осмотрел городок. Кроме того, следовало купить подарки сыну, жене и теще.
Долго ходил по незнакомым узким улочкам. Зашел в маленькую картинную галерею, надеясь посмотреть старинных мастеров, но увидел лишь странные полотна современных художников — какие-то ромбы, круги, кубы.
…На турнир он пришел часов в семь. Опоздал нарочно. Зал был полон, и не только курортной публикой и туристами, — нет, сами местные жители нынче заполнили старинную ратушу.
«Еще бы. Их кумир финиширует! И как блестяще!» — подумал Александр Александрович и протиснулся к столикам. Все партии были в самом разгаре. Он сразу же впился в демонстрационную доску «Б. — Э.» и уже не отрывался от нее.
Позиция была спокойная, но сложная. Разменено всего по две пешки, все фигуры на доске.
«Молодец!» — подумал Александр Александрович, глядя на сосредоточенное, спокойное, как всегда, лицо Б.
Зрители в зале тихо, но взволнованно переговаривались. В самом деле, это казалось странным. Вот уже больше двух часов оба противника проводят какие-то скучные, мало понятные маневры. Топчутся взад-вперед фигурами за спиною своих мощных пешечных цепей. Ну что Э. так уныло топчется, — это понятно. Куда ему спешить? А вот Б. — что же он-то медлит? Или примирился с ничьей и со вторым местом?
Александр Александрович понимал: нет, Б. не смирился. В этом скучном маневрировании есть свои глубокие, скрытые замыслы. Мертвая позиция еще может ожить…
Он прошел в комнату для участников. За столиком что-то писал Игнат Михайлович.
— Ну, выдержка! — тихонько сказал ему Александр Александрович.
Игнат Михайлович сразу понял и кивнул. Вместе они внимательно оглядели позицию Б.
— Вулкан, — задумчиво сказал Игнат Михайлович. — Потухший, засыпанный пеплом. Но в глубине клокочет лава. Миг — и начинается извержение…
Прошел еще примерно час, а противники по-прежнему утомительно маневрировали.
И вдруг, на двадцать шестом ходу, Б. пожертвовал пешку.
Александр Александрович быстро, тревожно и радостно взглянул на Игната Михайловича:
«Вот оно — извержение!»
Позиция сразу ожила. Если черные примут жертву, белые фигуры ворвутся в их лагерь…
Э. надолго задумался.
Александр Александрович переживал течение партии, пожалуй, не меньше самого Б. Он всем сердцем желал, чтобы Б. выиграл. Обязательно выиграл и занял первое место. Отчасти причина была еще и в том, что победа Б. в какой-то степени оправдала бы и его собственный вчерашний выигрыш.