Камера продолжала негромко жужжать.
Из зала перешли на поле стадиона. Начались прыжки.
Гости пробыли до конца тренировки. А когда прощались, Тювас сказал:
— Завтра прошу к нам.
Смольников и Григорий Денисович переглянулись. Это в каком же смысле?
— В гости? — уточнил Смольников.
— Ага, в гости, — подтвердил Тювас. И, увидев разочарованные лица советских прыгунов, добавил: — На тренировку.
Они ушли, а Смольников аж в ладоши захлопал. — Я ж говорил! Мировой парень! И никаких тебе секретов! Они — к нам, мы — к ним. Все честно.
В гости к американцам пошли втроем: Григорий Денисович, Валерий Смольников и еще один прыгун — Митя Свистун (это не кличка, к сожалению, это — фамилия, доставлявшая парню много неприятных минут).
Встретили их радушно. Дик Тювас, едва увидел гостей, заспешил навстречу, и на лице его сверкала самая белозубая из всех его улыбок.
Тренер Симон Гриффите, в прошлом известный легкоатлет, а ныне — воспитатель всех американских прыгунов, знаменитый «папаша Симон», тоже оказался очень приветливым.
Говорить было легко: Григорий Денисович свободно владел английским и служил переводчиком сразу для всех.
Впрочем, много говорить никто не стремился: не для разговоров пришли сюда советские спортсмены. И это без слов понимали все — и хозяева и гости.
— Продолжим, мальчики! — скомандовал «папаша Симон».
Смольников и его товарищи не взяли с собой кинокамер. Неловко как-то — сразу, с хода, снимать. Но смотрели во все глаза. Каждая, даже самая пустяшная мелочь в тренировке противника, та «ерундовинка», которая не вызвала бы никакого интереса у обычного зрителя, не ускользала от их цепких глаз.
Вот Дик Тювас, лежа на спине, выжимает ногами штангу. Вес — 160 килограммов.
Наши переглядываются. У тренеров-теоретиков давно идет спор: что лучше — работать с большими весами или средними? Тювас явно предпочитает большие.
А вот Рассел Смит делает серию приседаний и подскоков на одной ноге.
— Ну, мальчики, теперь попрыгаем! — распорядился «папаша Симон».
Начиналось самое интересное.
Перешли в сектор для прыжков.
Сперва поставили метр восемьдесят; вскоре планка перешагнула уже за два метра.
Григорий Денисович, Смольников и Свистун смотрели неотрывно.
Два метра четыре сантиметра… Два метра шесть…
Свистун покачал головой. Два метра десять был его лучший прыжок, а Тювас и Смит взяли эту высоту легко, словно бы шутя.
Свистун поглядел на Смольникова. Тот пожал плечами. Да… Все ясно…
— Внимание! — воскликнул «папаша Симон». — Два восемнадцать!
Он сам подошел к яме и поднял планку.
— Два восемнадцать, — повторил он. — Тебе это не по зубам, Рассел. Ну, Дик, мы ждем!