|
| Or there was disease, ever rampant, one of Luck's grimmest whims. | А вечно подстерегающие нас болезни - одна из самых коварных прихотей Счастья? |
| Who could say? | Кто знает? |
| To-morrow, or some other day, a ptomaine bug, or some other of a thousand bugs, might jump out upon him and drag him down. | Микроб трупного яда или один из тысяч других микробов нападет на него и погубит. |
| There was Doctor Bascom, Lee Bascom who had stood beside him a week ago and talked and argued, a picture of magnificent youth, and strength, and health. And in three days he was dead-pneumonia, rheumatism of the heart, and heaven knew what else-at the end screaming in agony that could be heard a block away. | Вот доктор Баском, Ли Баском, который только на прошлой неделе стоял рядом с ним, болтал, смеялся, - воплощение молодости, здоровья, жизненной силы, - и вот в три дня его скрутило: воспаление легких, ревматизм сердца и невесть что еще. И как он мучился перед смертью! Крики его были слышны за целый квартал. |
| That had been terrible. | Ужасно! |
| It was a fresh, raw stroke in Daylight's consciousness. | Харниш и сейчас не мог вспомнить об этом без дрожи. |
| And when would his own turn come? | Когда придет его черед? |
| Who could say? | Кто знает! |
| In the meantime there was nothing to do but play the cards he could see in his hand, and they were BATTLE, REVENGE, AND COCKTAILS. | Что ж, покамест остается только разыгрывать карты, которые у него на руках, карт этих три: драка, месть и коктейли. |
| And Luck sat over all and grinned. | А Счастье смотрит на его игру и скалит зубы. |
| CHAPTER XI | ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ |
| One Sunday, late in the afternoon, found Daylight across the bay in the Piedmont hills back of Oakland. | Однажды, под вечер воскресного дня, Харниш очутился за Оклендом, в Пиедмонтских горах. |
| As usual, he was in a big motor-car, though not his own, the guest of Swiftwater Bill, Luck's own darling, who had come down to spend the clean-up of the seventh fortune wrung from the frozen Arctic gravel. | По обыкновению он ехал в большом автомобиле; но на этот раз машина принадлежала не ему, а Бешеному Чарли, баловню судьбы, который приехал в Штаты прокутить остатки седьмого состояния, добытого из недр промерзшей арктической почвы. |
| A notorious spender, his latest pile was already on the fair road to follow the previous six. | Мотать деньги он умел, как никто, и его последнее, седьмое, состояние уже постигла участь шести предыдущих. |
| He it was, in the first year of Dawson, who had cracked an ocean of champagne at fifty dollars a quart; who, with the bottom of his gold-sack in sight, had cornered the egg-market, at twenty-four dollars per dozen, to the tune of one hundred and ten dozen, in order to pique the lady-love who had jilted him; and he it was, paying like a prince for speed, who had chartered special trains and broken all records between San Francisco and New York. |