| Ларри Хиган, которому оказались по плечу самые головокружительные планы Харниша и которому в равной степени чужды были и самообольщение и ханжество, мог бы стать закадычным другом своего патрона, но этому мешал его странный нрав. |
| Strange genius that he was, a Napoleon of the law, with a power of visioning that far exceeded Daylight's, he had nothing in common with Daylight outside the office. | Этот своеобразный гений. Наполеон юриспруденции, обладавший несравненно более богатым воображением, чем сам Харниш, никогда не общался с ним вне стен конторы. |
| He spent his time with books, a thing Daylight could not abide. | Все свободное время он сидел над книгами, а Харниш терпеть не мог книги. |
| Also, he devoted himself to the endless writing of plays which never got beyond manuscript form, and, though Daylight only sensed the secret taint of it, was a confirmed but temperate eater of hasheesh. Hegan lived all his life cloistered with books in a world of agitation. | Вдобавок Хиган упорно писал пьесу за пьесой, невзирая на то, что ни одна из них так и не увидела свет. Было еще одно обстоятельство, о котором Харниш только смутно догадывался и которое препятствовало их сближению: Хиган был хоть и умеренный, но весьма преданный приверженец гашиша и жил в мире фантастических грез, запершись со своими книгами. |
| With the out-of-door world he had no understanding nor tolerance. | Жизни на вольном воздухе он не признавал и слышать о ней не хотел. |
| In food and drink he was abstemious as a monk, while exercise was a thing abhorrent. | В пище и питье был воздержан, точно монах, мысль о прогулке внушала ему ужас. |
| Daylight's friendships, in lieu of anything closer, were drinking friendships and roistering friendships. | Итак, за неимением лучшего, Харниш проводил время в, компании пьяниц и кутил. |
| And with the passing of the Sunday rides with Dede, he fell back more and more upon these for diversion. | С тех пор как прекратились воскресные прогулки с Дид, он все чаще прибегал к такого рода развлечениям. |
| The cocktail wall of inhibition he reared more assiduously than ever. | Стену из коктейлей, которой он отгораживал свое сознание, он стал возводить усерднее прежнего. |
| The big red motor-car was out more frequently now, while a stable hand was hired to give Bob exercise. | Большой красный автомобиль все чаще покидал гараж, а проезжать Боба, чтобы он не застоялся, было поручено конюху. |
| In his early San Francisco days, there had been intervals of easement between his deals, but in this present biggest deal of all the strain was unremitting. |