– Королевой станешь, ведьма, – снова шепнул Шайтас, – смотри…
Сияющие звезды свились в корону, увенчали мою голову. Деревья ветви приподняли, и между ними задрожал воздух, налился серебром, стал зеркалом. Я закусила губу, глядя в него. Красные маки, рыжая красавица… глаза сияют не хуже звезд на короне, мантия такая, что и у великой княжны всех земель не сыщется. За спиной – никого, хоть и чую тепло чужого тела рядом, дыхание на виске.
– Нравится тебе то, что ты видишь, Шаисса?
Я затаила дыхание. В зеркальной глади позади меня отразился дом белоснежный, с колоннами да каменными стражами.
– Или другой хочешь?
Дом вырос в замок, взвились ввысь остроконечные башни. У ворот стражи – нечисть зубастая и клыкастая, целое войско…
– Все для тебя будет. Что человек тебе дать может? А я – целый мир…
– Мир зла и нечисти, – прошептала я. Сжала зубы и снова посмотрела в зеркало, но ни замка, ни короны там уже не было. Лишь бледная девушка в ночной рубашке. Морок. Как есть – морок… – Нет! – резко сказала я, глядя на свое отражение. – Хоть корону всех миров посули, а не поверю! И не приду к тебе… пока силы есть, бороться буду!
– За что ты борешься, глупая? За кого? Не твой он…
Я не ответила. И во сне сжала ладони до боли, впиваясь ногтями в кожу. Просыпайся, Шаисса, просыпайся…
* * *
Очнулась, словно из омута вынырнула. Впрочем, так оно и было. Леля посапывала во сне, на окне свернулся черный кот, Тенька тонко тявкнула, когда я встала. А я поняла, что больше не усну, хватит с меня на сегодня снов. Вышла на порог, как была, в ночной сорочке, босиком. Зябко, сыро, а мне в радость, в голове прояснилось, легче стало. Кое-что из моего кошмара покоя не давало. То, что Шайтас про бабушку сказал. Неужто правда? Постояла, раздумывая. Вернулась в дом.
Будить детей негоже, так что, прихватив из сундука свой мешок, я ушла в баньку, что кособоко стояла у дальней стены лесного домика. Здесь пахло плесенью и пылью, я чихнула несколько раз, сплюнула с досады. Убраться надо бы… Вытащила два зеркала: одно побольше, в оловянном ободе, с завитушками, второе – поменьше, тусклое, в паутинке патины. Поставила друг напротив друга, свечу сбоку зажгла. Маленькое зеркальце – бабушкино, так что есть надежда до мира духов дотянуться. Мельком глянула на свою ладонь – ожог пропал, как не было. Значит, забрал демон. Ну, и на том спасибо!
Села, косу расплела, гребешок взяла, провела по прядке.
– Приди, бабушка, мне косы чесать, гребнем костяным, твоим подарком… – затянула я, всматриваясь в коридор зеркальный. Тени там проносились, пламя свечей выхватывало то морду оскаленную, то бледные лица.