| In good truth, the commons throughout the length and breadth of the land were heart-weary of this fine game of chivalry which had been played so long at their expense. | Ведь и в самом деле, простой народ по всей стране уже устал от изысканных игр, которым рыцари предавались так долго за его счет. |
| So long as knight and baron were a strength and a guard to the kingdom they might be endured, but now, when all men knew that the great battles in France had been won by English yeomen and Welsh stabbers, warlike fame, the only fame to which his class had ever aspired, appeared to have deserted the plate-clad horsemen. | Пока рыцари и бароны являлись силой, охранявшей королевство, их еще можно было терпеть, но сейчас, когда всем людям стало известно, что великие битвы во Франции выиграны английскими йоменами и валлийскими копейщиками, военная слава - единственная, к которой когда-либо стремились всадники в стальных доспехах, как будто покинула их класс. |
| The sports of the lists had done much in days gone by to impress the minds of the people, but the plumed and unwieldy champion was no longer an object either of fear or of reverence to men whose fathers and brothers had shot into the press at Crecy or Poitiers, and seen the proudest chivalry in the world unable to make head against the weapons of disciplined peasants. | Состязания и турниры в былые времена производили немалое впечатление на простой народ, но теперь победитель в тяжелых доспехах и пернатом шлеме уже не вызывал ни страха, ни почтения у людей, чьи отцы и братья стреляли при Креси или Пуатье и видели, что самое горделивое рыцарство во всем мире не способно противостоять оружию дисциплинированных крестьян. |
| Power had changed hands. | Мощь перешла в другие руки. |
| The protector had become the protected, and the whole fabric of the feudal system was tottering to a fall. | Покровитель превратился в покровительствуемого, и вся феодальная система, пошатываясь, брела к гибели. |
| Hence the fierce mutterings of the lower classes and the constant discontent, breaking out into local tumult and outrage, and culminating some years later in the great rising of Tyler. | Поэтому гневный ропот низших классов и постоянное недовольство, выливавшееся в местные беспорядки и нарушения законов, через несколько лет достигли своего предела в великом восстании Тайлера. |
| What Alleyne saw and wondered at in Hampshire would have appealed equally to the traveller in any other English county from the Channel to the marches of Scotland, | То, что поразило Аллейна в Хампшире, открылось бы путнику в любом английском графстве, от Ла-Манша до границ Шотландии. |