– Более чем, мистер Хантер. С кем я должна встретиться?
Я объяснил и велел ей взять такси за наш счет.
– Если вас примут, возвращайтесь сюда, – добавил дядя, – я подскажу, какие вопросы следует задавать и как себя вести. Договорились?
Моника кивнула и ушла, чтобы успеть к назначенному мисс Уилкинс сроку.
– И как ты только умудряешься? – усмехнулся Эм. – Вызываешь девушку с блокнотом – получаешь беженку из кино. Или ты каждый раз оговариваешь, чтобы тебе прислали зигфелдовскую[11] блондинку? Не отрицай, будто ничего не заметил.
– Стенографирует Моника хорошо, соображает вроде бы тоже, для задания, на какое мы ее послали, подходит. Что тут еще замечать?
– Она что, на мозоль тебе наступила?
– Намекнула прозрачно, что я мог бы спать не в кресле, а вместе с Салли.
– А говоришь, хорошо соображает!
– Ты сам, между прочим, мне посоветовал… Ладно, замнем. Это и не дает мне покоя в данном деле. Пока мы его не раскроем, меня будет мучить вопрос, правильно ли я поступил, оставшись в гостиной.
Дядя Эм положил руку мне на плечо:
– Прости, Эд. Если здесь и виноват кто-то, так это я. Хотя какого черта, не ясновидящие же мы. Откуда нам было знать, что с ней случится?
– Нашел в картире Салли что-нибудь интересное?
– Нет, Эд. Домовладелец, Корбитски, горазд языком молоть, но и он ничего не знает.
– В том-то и проблема, дядя. Все готовы болтать до одури, и никто ничего не знает.
– Может, тут и знать нечего. Потолковали мы, и я прочесал жилье Салли дюйм за дюймом. В общем, с ночи четверга там никого не было. Трехдневная чикагская пыль на всех поверхностях, следов нет, никаких там хитрых ловушек ни в прошлом, ни в настоящем. Но я забрал стаканы, из которых вы с Салли пили на сон грядущий. Стояли в раковине, отсюда я и понял, что это они – остальная посуда вымыта. Отнес их в лабораторию Кендалла на анализ.
– Салли смешивала напитки у меня на глазах. В ее стакане не могло быть того, чего в моем не было.
– У тебя сердце здоровое, а у нее больное. На нее могло подействовать то, что у тебя никаких ощущений не вызвало бы. Нечто вроде никотина, но это я так. Такое количество никотина должно было изменить вкус напитка – значит, что-то другое, безвкусное. Кто-то, например, влил смертельную дозу в бутылку с виски – сколько его там было-то?
– Как раз на две порции.
– Ну вот, ты бы половину этой дозы и не почувствовал, а Салли хватило, особенно если это что-то сердечное. Бутылки из-под виски и с содовой я не стал брать: если в стаканах что-то было, анализ и так покажет.
– Еще бы лучше вскрытие провести.
– Мы не в том положении, чтобы требовать его, парень. Официального статуса нет, клиент и тот неизвестен. Потребовать мог бы Стэнтон, но если он скрывает, что нанял нас, то не станет этого делать. А вот если лаборатория подтвердит, что в стаканах находилось нечто помимо виски, лимона и соды, мы пойдем с этим в полицию, и вскрытие назначат как пить дать.