| -Не буянь, барбарис! - погрозил ему пальцем Лихонин. - Ну, ну, говорите, - попросил он репортера, - все это так интересно, что вы рассказываете. |
| "No, I'm not gathering anything," continued the reporter calmly and seriously. "But the material here is in reality tremendous, downright crushing, terrible ... And not at all terrible are the loud phrases about the traffic in women's flesh, about the white slaves, about prostitution being a corroding fester of large cities, and so on, and so on... an old hurdy-gurdy of which all have tired! | - Нет, я ничего не собираю, - продолжал спокойно и серьезно репортер. - А материал здесь действительно огромный, прямо подавляющий, страшный... И страшны вовсе не громкие фразы о торговле женским мясом, о белых рабынях, о проституции, как о разъедающей язве больших городов, и так далее и так далее... старая, всем надоевшая шарманка! |
| No, horrible are the everyday, accustomed trifles, these business-like, daily, commercial reckonings, this thousand year old science of amatory practice, this prosaic usage, determined by the ages. | Нет, ужасны будничные, привычные мелочи, эти деловые, дневные, коммерческие расчеты, эта тысячелетняя наука любовного обхождения, этот прозаический обиход, устоявшийся веками. |
| In these unnoticeable nothings are completely dissolved such feelings as resentment, humiliation, shame. | В этих незаметных пустяках совершенно растворяются такие чувства, как обида, унижение, стыд. |
| There remains a dry profession, a contract, an agreement, a well-nigh honest petty trade, no better, no worse than, say, the trade in groceries. | Остается сухая профессия, контракт, договор, почти что честная торговлишка, ни хуже, ни лучше какой-нибудь бакалейной торговли. |
| Do you understand, gentlemen, that all the horror is in just this, that there is no horror! | Понимаете ли, господа, в этом-то весь и ужас, что нет никакого ужаса! |
| Bourgeois work days- and that is all. | Мещанские будни - и только. |
| And also an after taste of an exclusive educational institution, with its Na?vet?, harshness, sentimentality and imitativeness." | Да еще привкус закрытого учебного заведения с его наивностью, грубостью, сентиментальностью и подражательностью. |
| "That's right," confirmed Lichonin, while the reporter continued, gazing pensively into his glass: | - Это верно, - подтвердил Лихонин, а репортер продолжал, глядя задумчиво в свою рюмку: |
| "We read in the papers, in leading articles, various wailings of anxious souls. | - Читаем мы в публицистике, в передовых статьях разные вопли суетливых душ. |