|
| He was already pretty far gone in drink, stood leaning against the wall, in a provoking pose, and was nervously chewing a cigarette. | Он уже был довольно сильно пьян, стоял, прислонившись к стене, в вызывающей позе, с заложенными в карманы брюк руками, и нервно жевал папиросу. |
| "Which Ninka is this?" asked Yarchenko with curiosity. "Is she here?" | - Это какая же Нинка? - спросил с любопытством Рамзес. - Она здесь? |
| "No, she isn't here. | - Нет, ее нету. |
| Such a small, pug-nosed little girl. | Такая маленькая, курносая девчонка. |
| Na?ve and very angry." The reporter suddenly and sincerely burst into laughter. "Excuse me ... It's just so... over my thoughts," explained he through laughter. "I recalled this old man very vividly just now, as he was running along the corridor in fright, having grabbed his outer clothing and shoes ... Such a respectable ancient, with the appearance of an apostle, I even know where he serves. Why, all of you know him. But the funniest of all was when he, at last, felt himself out of danger in the drawing room. | Наивная и очень сердитая. - Репортер вдруг внезапно и искренно расхохотался. - Извините... это я так... своим мыслям, - объяснил он сквозь смех. - Я сейчас очень живо вспомнил этого старика, как он в испуге бежал по коридору, захватив верхнюю одежду и башмаки... Такой почтенный старец, с наружностью апостола, я даже знаю, где он служит. Да и вы все его знаете. Но всего курьезнее было, когда он, наконец, в зале почувствовал себя в безопасности. |
| You understand- he is sitting on a chair, putting on his pantaloons, can't put his foot where it ought to go, by any means, and bawls all over the house: 'It's an outrage! | Понимаете: сидит на стуле, надевает панталоны, никак не попадет ногой, куда следует, и орет на весь дом: "Безобразие! |
| This is an abominable dive! | Гнусный притон! |
| I'll show you up! ... To-morrow I'll give you twenty-four hours to clear out! ... Do you know, this combination of pitiful helplessness with the threatening cries was so killing that even the gloomy Simeon started laughing... Well, now, apropos of Simeon... I say, that life dumfounds, with its wondrous muddle and farrago, makes one stand aghast. | Я вас выведу на чистую воду!.. Завтра же в двадцать четыре часа!.. " Знаете ли, это соединение жалкой беспомощности с грозными криками было так уморительно, что даже мрачный Симеон рассмеялся... Ну вот, кстати о Симеоне... Я говорю, что жизнь поражает, ставит в тупик своей диковинной путаницей и неразберихой. |
| You can utter a thousand sonorous words against souteneurs, but just such a Simeon you will never think up. |