В громкоговорителе раздается голос капитана.
— Э-э, уважаемые пассажиры, воздушное движение вокруг аэропорта Ла-Гардия очень оживленное. — Он говорит, по-ковбойски растягивая слова, как многие летчики. — Но у меня есть хорошая новость: мы вышли в зону ожидания пррррямо над Нью-Йорком!
Луи, что-то бормоча, смотрит на часы. Я нетерпеливо выглядываю у него из-за плеча. Вот он, прямо под крылом. Нью-Йорк!
В прошлом году я приезжала сюда с родителями. Отсюда началось мое турне по университетам восточного побережья (восемь университетов, три дня, одна взятая напрокат машина). Но сверху я Нью-Йорк еще не видела. Крупным планом передо мной разворачивается целая флотилия зданий, серебристых и сияющих.
— Ух ты!..
Луи смотрит на меня; в его глазах улыбка.
— Хочешь поменяться местами?
Я сажусь к окну и буквально прижимаюсь носом к стеклу. Луи рассказывает, где мы находимся. Сейчас мы подлетаем к южной оконечности острова и направляемся прямо вверх по Гудзону. Первое, что бросается мне в глаза — это вода. Сколько тут воды! А ветра нет — поверхность воды ровная, словно выглаженная паровым катком. Под ярким солнцем она кажется фиолетовой, светящейся, как мыльный пузырь или консервная банка изнутри.
— Статуя Свободы, видишь? — говорит Луи.
Сначала не вижу, но потом… стойте, вот же она! Такая малюсенькая среди всех этих барж и паромов и будто плавает, качается на волнах, как забытая надувная игрушка для ванны.
Я смеюсь, щурюсь и снова смеюсь. Чего я боялась? Манхэттен сверху совсем маленький. Крошечный. Я гораздо больше. Уолл-стрит? Да мне по пояс! Крайслер-билдинг? Я могу заглянуть в его окна, отогнуть шпиль и посмотреть, что под ним. Сентрал-парк? Могу пальцами прочесать кроны деревьев и окунуть ногу в пруд. Весь город у меня на ладони! Моя игровая площадка. Скорей бы!
А потом мы идем на посадку. Не сразу, но мы с Луи забираем багаж, подзываем такси и едем по Мидтаунскому тоннелю. Мы опаздываем — долго висели в зоне ожидания, — а значит, у нас едва хватает времени оставить сумки и освежиться в общественном туалете в гостинице Луи. После этого мы спешим на первое собеседование.
Такси ползет по Мэдисон-авеню — так медленно, что даже ветерка не чувствуется. Господи, как жарко! Мы опускаем окна. «Whoa, whoa whoa sweet child o'mine!»[39] — разоряется Эксл Роуз в задних колонках, тщетно пытаясь заглушить пневматический молоток слева и двух орущих таксистов справа — то ли они ссорятся, то ли просто общаются, не поймешь. Какой-то мужчина в малиновом смокинге поставил на тротуар крутую звукоусилительную систему и поет в огромный микрофон: «Я возьму Манхэттен!». На него почти никто не обращает внимания.