У Ро в руках «Потерянный рай».
— Увы, нет.
Но Ро уже разобралась сама.
— «…Ты, кинувшись вдогон, кричал: «Вернись, Прекраснейшая Ева! От кого бежишь?..»[53]» Это не пляжное чтение! — объявляет она.
— Согласна.
— Тогда зачем читаешь?
— Задали.
— Эмили учится в Колумбийском университете, — объясняет Винсент.
— Колумбийском? Боже правый, да ты гений! — восхищается Ро.
Я смеюсь:
— Хорошо бы!
Грета, все еще в серебристом бикини «Клод Монтана», опускается на свободное местечко на полотенце Ро и берет мою книгу. Когда я перебирала словарные карточки по французскому, взгляд Греты (которая, как я узнала из статьи в «Спортс иллюстрейтед», родилась в Чехии, говорит на четырех языках и «немножко» на пятом — так европейцы говорят о языке, который они знают лучше, чем тот, с которым ты тщетно борешься с седьмого класса) был вежливым, но не очень заинтересованным. А 281-страничная эпическая поэма семнадцатого века на Грету производит впечатление. Я сразу поняла, что она не глупая, но не спрашиваю, где учится. Я еще не работала с моделью, которая проучилась в университете больше года.
Ро хлопает по своему полотенцу:
— Давай-ка, мисс Гениальность, добро пожаловать в мой салон. Тебя снимают следующей.
Мое лицо вытягивается.
Ро хмуро ворчит:
— А что печального?
— Нет, я… Я просто… Ну… Я просто не понимаю, что делать!
— Не волнуйся, куколка, научишься! — говорит Ро.
— Да, милая, на это нужно время, — добавляет Винсент. — Годы тренировок!
— У меня столько нету! — скулю я. — У меня минуты!
То ли благодаря моей «гениальности», то ли потому, что после такого фиаско перед объективом я никак не гожусь ей в соперницы, Грета закрывает мой «Потерянный рай» и начинает говорить.
— Эмили, первое, о чем надо думать, когда снимаешься в купальнике — это аудитория. Редакционный материал или нет, мужской журнал или женский. Потому что, если фотография для женщин, будет гораздо меньше этого, — Грета отставляет зад и вертит им, как зайчик из «Плейбоя», — и гораздо больше вот этого, — она опускается на колени и улыбается.
Ро покрывает ладони каким-то средством «Фито пляж» и проводит по моим волосам, чтобы они не разлетались на ветру.
— То есть для мальчиков — секси, для девочек — симпатично, — подводит итог Винсент.
— Но я пробовала улыбаться! — кричу я. — А Тедди только разозлился!
Грета кивает: ничего, мол, удивительного.
— Потому что надо помнить еще и о стране, для которой работаешь. «Леи» — это как итальянский «Гламур», только не такой, как американский «Гламур». Итальянские журналы гораздо сексуальнее. Настолько сексуальнее, что женский журнал у них совсем как мужской журнал у нас.