Она уже открыла рот, чтобы спросить об этом, но не спросила, потому что сама поняла, о ком речь. Сходство с Веней, так поразившее ее, когда она увидела фотографию, было и наяву настолько сильным, что даже на расстоянии, даже в шапке с длинными ушами-завязками его сына трудно было с кем-то перепутать.
«Сволочь, – подумала Таня. Хоть и не стоило, может, так думать об умершей женщине. – Сволочь и дура».
Как, ну вот как можно было не понять, что если пацан настолько похож на своего отца внешне, то и другое сходство может обнаружиться? И как было не пересилить собственное тупое упрямство и не показать его отцу?
Она за все свои тридцать пять лет не поняла, что движет такими людьми. Знала только, что не стоит искать в их поступках логику. Ну и как себя с ними вести знала, конечно, тоже. Опыт у нее в этом смысле был долгий.
Правда, с мамашей этого пацана уже никак себя вести не нужно. Только последствия расхлебывать.
– Я пойду? – сказала воспитательница.
Настороженность в ее голосе сменилась сочувствием. Таня, вздрогнув, вынырнула из своих мыслей. Глупо стоять столбом с таким видом, чтобы посторонним людям хотелось тебя пожалеть.
– Спасибо, – сказала Таня. – Я зайду в ближайшее время.
– Попросите тогда, чтобы меня нашли. Ирину Яблочкину. Я в библиотеке работаю.
– Хорошо, – кивнула Таня. И повторила: – Спасибо.
Было ей за что благодарить библиотекаршу Яблочкину. Хоть ничего особенного та не сообщила, но будничность, с которой указала на мальчика, вывела Таню из растерянности.
Ирина ушла. Мальчишки закончили строить крепость. Они были совсем близко, от Тани их отделяла только сетка забора. Она едва удержалась от того, чтобы окликнуть Вениного сына. Смешно, но удержало ее главным образом то, что она не знала, как его назвать. Он смотрел в Танину сторону, но не на нее, конечно, а на крепость свою снежную. Лицо у него было насмешливое и бесстрастное. Это выражение было выжжено в Таниной памяти, как клеймо. Интересно, так же меняется улыбкой его лицо?..
Проверить это ей не удалось. Мальчишка не улыбнулся, а надвинул на лоб шапку, съехавшую на затылок, выдернул из сугроба и вскинул на плечо широкую пластмассовую лопату, которой набирал снег, и пошел ко входу в здание. Остальные строители двинулись за ним. Таня еще немного посмотрела им вслед, положила в пакет выкатившееся из него авокадо и, не понимая, что чувствует, пошла к своему подъезду.