А где она своя? Неизвестно.
– Тань, ну что ты уселась с тетушками? – Нэла подошла сзади и шепнула это ей в ухо так неожиданно, что она вздрогнула. – Пойдем к нам!
С этими словами она схватила Таню за руку и потащила на тот конец стола, где сидели молодые, жених с невестой и их друзья.
А уж там никто про фаршированную рыбу не разговаривал! То есть говорили все равно про что-то, Тане непонятное, но ощущение своей чуждости исчезло у нее сразу же, как только она выпила шампанского, которое налил ей жених, да уже никто и не помнил, кажется, что он жених, и пиджак он свой парадный снял, и молодежь как-то незаметно перебралась из-за стола на две лавочки у забора, прихватив с собой шампанское и коньяк…
Время от времени Таня все равно оглядывалась – искала глазами Веню. Он сидел за столом рядом с Гербольдом-старшим и увлеченно с ним о чем-то беседовал. Но теперь она смотрела на Веню не потому, что пыталась ухватиться за него взглядом, как несчастная жертва кораблекрушения хватается за бревно, оставшееся от разбитого корабля. Она смотрела теперь на него только потому, что он один был ей нужен на всем белом свете, и ни кораблекрушение, ни бревно здесь были ни при чем, и несчастной она себя больше не чувствовала.
Выпили все шампанское и весь коньяк, принесли со стола еще, пели под гитару, Таня хоть и не пела, потому что не знала слов, но слушала и чуть не всплакнула даже – то ли взяла ее за душу песня про то, как солдаты пишут кровью на песке, то ли просто нервы у нее были взбудоражены.
Стемнело, и стеклянная веранда засияла, как большой драгоценный камень. В кронах яблонь и на кустах вспыхнули лампочки, оказывается, ветки были опутаны гирляндами, и сад стал похож на волшебное царство.
Все гости давно уже вышли из-за столов и сидели теперь кто где небольшими компаниями, и разговаривали кому о чем интересно.
Ваня Гербольд объяснял, чему он и его молодая жена учатся в авиационном институте и чем будут заниматься, когда выучатся.
– Конечно, девчонки в МАИ считаные, – говорил он парню в синем свитере и светло-голубых джинсах. – Лилька у нас в группе вообще одна. Но совершенно не потому, что это не женская работа. Ты о чем вообще? Ничего принципиально мужского я в работе инженера не вижу.
– Наша тетя Лиза операционная медсестра, вот у нее не женская работа, – добавила Нэла. – С утра до ночи в больнице и ночью тоже, если дежурит. Николка, кузен, в пять лет яичницу научился жарить, в семь картошку. – Она кивнула на светловолосого парня, тот ничего не сказал, только улыбнулся ясной улыбкой. – А Лилька что особенного будет делать? К девяти пришла на работу, в шесть ушла.