И так дорогие читатели, если Вы можете сказать, что произошло дальше, то, Вы удивитесь, а может, нет. Впрочем, проверти себя, догадливы Вы или нет. Я знаю, что произошло в эту ночь, и сейчас расскажу об этом. И так начнем.
Ночь стояла над Москвой, тихо и мирно желтая луна озаряла мрачную землю России. В поселке все спали. Казалось, что ничто не предвещало беды. Но неожиданно этот покой нарушил рев автомобиля. Мотор затих так внезапно, как и возник. Затем скрипнула калитка и, через несколько минут тяжелые шаги подошли к двери. Опрели ее, и вошли в дом. Это было никто иная как Прасковья. Она ежа в машин Лагужиной, каким то образом поправила свое здоровья, и, придя в чувства, приехала домой. Это было неожиданным и скверным поступком. Она прошла в дом, осмотрев несколько комнат и не найдя мужа, оно разделась и легла в кровать, где почивали Григорий и Марфа. Она была уверенна, что в доме никого нет, но она ошибалась. Ей что-то мешало уснуть, что-то большое и огромное. Два объекта, что лежали возле нее. Она испугалась, и запаниковала. Она вспрыгнула с кровати, напугав при этом спящих, подбежала к выключателю, и включила свет.
Она сразу отрезвилась, видя в постели своего мужа, с какой-то женщиной. Но через секунду она сумела различить женские контуры Марфы. Она узнала б ее из тысячи других женщин. Она ее узнала.
Марфа сидела нагой в кровати и, тряслась от ужаса испытанно только что. Григорий же спокойно надел халат, вытащил из портсигара папиросу, со стола спички и закурил.
— М-м-мне-е-е… то-ж-же. — Заикаясь, попросила она.
Тот дал ей, что она просит, и сказал, обращаясь к Прасковьи:
— Так до смерти напугать можно. — Он выдержал паузу и холодно добавил. — Тебя стучаться не учили?
— Отстань от нее. — Сказала Марфа. Она уже пришла в себя и, могла здраво мыслить.
Придя в себя, Прасковья жестко спросила:
— Что здесь происходит?
— Ничего не происходит. Ответил спокойно Григорий. — Мы тут спим.
— Вижу, что спите. — Оскалилась Прасковья. — С кем? — Строго спросила она, и указав рукой на Марфу строго воскликнула. — Что с ней?! С этой сукой?
— Я не сука! — Возразила Марфа. И на ее лице появилась недовольство. Она затянулась сигаретой.
— А кто же ты? — И она вы ругнулась. — СУКА!!!
Этого Григорий не смог стерпеть. Он не привык, чтобы в его доме ругались, тем более, он не мог позволить, чтобы дело дошло до драки. Он подошел к Прасковьи, и, взяв ее за руку, попросил успокоиться, и пообещал ей все объяснить. В частности он сказал:
— Знаешь, я понимаю твои чувство ко мне, и, — он указал рекой на Марфе, — этой женщине.