Человек сдвинул брови и отвернулся.
– Ничего, еще не вечер, а только утро, – пробормотал он тихо, но ворг услышал и ухмыльнулся.
Земля стремительно приближалась. Деревья из кудрявого ковра превратились в зеленые шапки, кое-где прерываясь полянами. Поверхность плато, которая с высоты выглядела ровной, оказалась бугристой и изрытой трещинами.
Когда они снизились настолько, что под брюхом нетопыря замелькали камни, эльфийка указала вперед, где в одном месте сходились лес, скалы и вода.
– Там, – сказала она, выпрямляясь. – И Пушок сможет приземлиться, и лес рядом. Все как заказывали.
Прежде чем ворг успел ответить, эльфийка снова что-то прошептала на ухо зверю. Тот издал очередной визг. Из леса выпорхнули перепуганные птицы, судя по крикам, все те же зарянки.
Тварь хотела зайти на новый круг, чтобы подыскать место, где можно повиснуть вниз головой, но серая не позволила. Пушок недовольно хрюкнул, но послушался. Через несколько мгновений лапы нетопыря ударились о камни. Наездников подбросило, сзади раздался чей-то сдавленный стон. Тварь проехалась на брюхе и остановилась в нескольких шагах от деревьев, широко раздувая бока.
– Ну вот, – бодро произнесла серая, спрыгивая с нетопыря. – А вы боялись.
Ворг наконец отлепился от лохматой спины и выгнулся дугой. Позвонки сочно затрещали, он хрустнул шеей и соскользнул на землю.
– Не забоишься тут, – проговорил он и, шатаясь, отошел от нетопыря. – Посмотри на пасть. Пока летели, только и думал, не сожрет ли прямо в полете.
– Отличная пасть, – отозвалась Каонэль. – На свою посмотри.
Ворг сказал, почесав подбородок:
– У меня пасть что надо. И на любой вкус. От медвежьей до мышиной. А это что за чудище? Что?
Сердитый взгляд эльфийки дал ясно понять – больше слушать о том, какой ее новый любимец уродливый, не намерена. Дождавшись, когда человек вместе с клеткой покинет спину нетопыря, она подошла к кожистому крылу и любовно погладила.
Пушок неумело повернул шею и довольно задергал ушами. Клыкастая пасть радостно оскалилась, еще немного – и на спину перевернется, чтоб брюхо почесали.
Ворг, не веря глазам, тряхнул головой, в данный момент совершенно человеческой, и отступил к деревьям, где уютней, чем на продуваемом всеми ветрами плато. Звери не любят быть на виду. А он полузверь.
– Слушай, – сказала вдруг Каонэль. – А чего сам не перекинулся в какую-нибудь летающую тварь?
Ворг пошевелил носом, явно чуя добычу, и бросил, отвернувшись в сторону леса:
– Вот еще. Я вам не ездовая кляча. Тебя бы еще поднял в воздух, но двоих, да еще с клеткой – нет уж. Тем более для полетов нужно жрать кое-что особое.