Во Дворец юстиции я приехал с Даффом. Макман сидел в кабинете начальника уголовного розыска с тремя или четырьмя агентами.
— Уэйлс умер? — спросил я.
— Да.
— Успел что-нибудь сказать?
— Он умер до того, как ты вылез в окно.
— Девушку ты задержал?
— Она здесь.
— Говорит что-нибудь?
— Мы решили не допрашивать до твоего приезда, объяснил сержант О’Гар, — не знаем, какая ее роль в этом деле.
— Давайте сейчас займемся. Я еще не обедал. Что показало вскрытие Сю Хамблтон?
— Хроническое отравление мышьяком.
— Хроническое? Значит, ей давали понемногу, а не все сразу?
— Получается. По тому, что найдено у нее в почках, в кишечнике, печени, желудке и в крови, Джордан заключил, что она приняла меньше одного грана. От этого она не могла умереть. Но Джордан говорит, что обнаружил мышьяк в концах ее волос, а значит, при таком распространении, ей начали давать по крайней мере месяц тому назад.
— А какие-нибудь признаки того, что она умерла не от мышьяка?
— Никаких если Джордан не самозванец.
Женщина в полицейской форме ввела Пегги Кэррол. Вид у блондинки был усталый. Веки, углы рта, тело все было поникшее, вялое, и, когда я пододвинул ей стул, она опустилась мешком.
О’Гар кивнул мне седоватой круглой головой.
— Ну, Пегги, — начал я, — расскажите нам, какую роль вы играете в этой истории.
— Я не играю. — Она смотрела в пол. Голос у нее был усталый. — Меня втянул Джо. Он вам говорил.
— Вы его девушка?
— Можете называть так.
— Ревновали его?
Она подняла голову и озадаченно посмотрела на меня:
— Какое отношение это имеет к делу?
— Сю Хамблтон собиралась бежать с ним, и тут ее убили.
Девушка выпрямилась на стуле и с расстановкой сказала:
— Клянусь Богом, я не знала, что ее убили.
— Но что она умерла, вы знаете, — сказал я тоном, не предполагающим сомнений.
— Нет, — ответила она так же решительно.
Я толкнул О’Гара локтем. Он выставил длинную челюсть и пролаял:
— Что ты нам вкручиваешь? Ты знаешь, что она умерла. Как это сама убила и не знаешь?
Пока она смотрела на него, я поманил остальных. Окружив Пегги, они подхватили сержантскую песню. После этого некоторое время на нее дружно лаяли, орали и рычали. Как только она перестала огрызаться, я вступил снова.
— Постойте, — сказал я с серьезным видом. — Может быть, не она убила.
— Как же, не она, — бушевал О’Гар, держа площадку, чтобы остальные могли ретироваться и уход их не выглядел искусственно. — Ты будешь мне рассказывать, что эта малютка…
— Тебе не сказали, что не она, — запротестовал я. — Тебе сказали: может быть, не она.
— А кто же?
Я переадресовал вопрос девушке.