— А прохожие в Рязани, которые вслед плюются?
— Так это же мои галлюцинации. На самом-то деле никто ни разу не плюнул. Наоборот, благодарят только да благословляют. К тому же, — он вздохнул и посмотрел на Константина с некоторым сожалением, будто на несмышленыша, да еще и слегка туповатого, — ты же сам говорил — через шесть лет Калка будет, а через двадцать Батый на Русь заявится. По-моему, одного этого довода больше чем достаточно, чтобы остаться. Хотя зачем так далеко ходить, когда тут совсем рядом проблема назрела. Не хотел я тебе вчера говорить, чтоб вечер окончательно не загубить, но придется. Я тут кое-какой агентуркой обзавелся. Замов-то не завел достойных, вот и совмещаю должность министра и начальника генштаба, а генштаб без разведки глух и слеп. Так вот, по данным моего ГРУ, во-первых, в Ростове скончался Великий Владимирский князь Константин, а во-вторых — Юрий собирает войска. Куда пойдет — пока неизвестно, но думается, каковы бы ни были его планы, а Рязань в них все равно стоит на первом месте.
— Даже если бы она первоначально стояла на втором, то Ярослав непременно внес бы свои коррективы, тем более что собирается это ополчение именно по его настоянию, — грустно произнес Константин. — Все настолько серьезно, что по данным моей агентуры, коей я тоже обзавелся, они уже отправили посольство в степь, к бывшему шурину Ярослава, хану Юрию Кончаковичу. Надо полагать, речь идет о совместных действиях.
— Ну и о каком отъезде тогда говорить? — усмехнулся Вячеслав. — В одиночку я, конечно, никто, а вместе, — он приобнял стоящих по бокам от него отца Николая и Миньку, — мы сила.
— То есть ты тоже решил остаться? — изумленно повернулся к юному Эдисону Константин. — А как же полжизни за НИИ без покойников?
— Что значит тоже? — хмыкнул Минька. — Я, между прочим, эту штуку самым первым увидел. Вы все еще дрыхли без задних ног, включая некоего храпящего князя, а я…
В первые секунды изобретатель, едва только почувствовав, а потом и сообразив, что именно перед ним находится, чуть не запрыгнул внутрь марева, и лишь затем, опомнившись, побежал будить остальных. Поначалу все трое ликовали и радовались появлению этого загадочного клубка-веретена, но уже спустя минуту не сговариваясь, но почти одновременно вдруг помрачнели, многозначительно переглянулись и, стараясь не шуметь, чтобы не разбудить спящего по соседству Константина, нырнули в свой шатер на совещание. Причем за все время краткого «совета в Филях» каждый из них пытался уговорить остальных двух, что только у него самого дела здесь настолько важны, что добить их до конца может лишь он сам, а остальные пусть отправляются назад.