Оставалось лишь надеяться на то, что он не ошибся, к тому же никаких других столь же больших правых притоков у Камы вроде бы не имелось.
Точно по этому же принципу через пару дней он определил и приток с правой от себя стороны. Это могла быть только река Белая. Значит, следующей относительно крупной рекой по этой стороне будет Чусовая.
Вскоре показалась и она. Вообще-то, булгары называли ее иначе, но это была именно Чусовая. Во всяком случае, других таких же быстрых и больших притоков у Камы вроде бы не было. Константин и угадал ее по стремительному течению. Подниматься по ней на веслах смысла не имело, поэтому путешественникам пришлось причаливать к устью реки и дальше продвигаться по каменистому берегу.
Хорошо, что предусмотрительный Абдулла выслал целую конную сотню сопровождения, причем каждый из всадников имел не одну и даже не две, а три свободных лошади. Половину из них они и передали Константину и его спутникам.
Путешествие по предгорьям Урала особо ничем не запомнилось. Несмотря на дневную жару, ночью было прохладно, поэтому спалось сладко. Зверье путешественников тоже не тревожило, так что повод для беспокойства появился лишь незадолго до прибытия к крепости, которую люди Миньки успели за это время поставить.
Именно за пару дней до прибытия они и встретили первых беглецов. Навстречу им шли суровые обветренные люди, преимущественно солидного возраста. Это были мастера-рудознатцы, насмерть перепуганные загадочными чудесами, творящимися вокруг них. Мало того, наслушавшись их, стали выказывать откровенную робость, вплоть до желания повернуть обратно, и те мастера, которых Константин выпросил у Абдуллы в Булгарии.
Кое-как, с грехом пополам Константину удалось остановить их. Поначалу те даже и слышать не хотели о том, чтобы вернуться, но пришла ночь — время задушевных бесед у костра и в царском шатре, куда Константин собрал самых авторитетных людей. Остальных своих дружинников он попросил говорить беглецам что угодно, но переубедить их.
Те честно пытались сделать это, но где-то к полуночи выдохлись, и вот тут-то во всей своей красе проявил себя все тот же неунывающий Николка Панин по прозвищу Торопыга, который в числе прочих сопровождал государя в его поездке. Всем прочим оставалось только с важным видом поддакивать и время от времени вставлять незначительные общие фразы в его монолог.
Уже к полудню среди рудокопов поползли слухи о том, что на властителя всея Руси Константина при его венчании на царство самим патриархом Мефодием было наложено святое благословение. Теперь его сила, которая с самого рождения по воле всевышнего была ему дарована, десятикратно возросла. Говорили люди и о том, что с безголовыми призраками царю справиться будет еще легче, потому что сам Константин, в отличие от этой нечисти, кое-что на плечах имел.