«Но в этом и состоит проблема, Джейкоб! — возразила Пладж. — Каждый беспокоится, каждый готов к переменам, каждый ищет способа избежать катастрофы!»
Джейкоб Найл пожал плечами: «Мне известен такой способ — но последуют ли за мной другие? Кто я такой, чтобы указывать другим?»
«Может быть, вы снизойдете к разъяснению вашего решения проблемы?» — вежливо предложил Роджер Бизли.
Найл улыбнулся и поднял руку к небу: «Вот он, наш путь — к звездам! Нас ждет Вселенная».
Снова наступило молчание — почти смущенное молчание. Продолжая улыбаться, Джейкоб Найл переводил взгляд с лица на лицо: «Вы считаете меня фантазером? Может быть, я — фантазер. Прошу извинить мою одержимость переселением в космос».
«Нет-нет!» — Пладж не возражала.
«Вполне возможно, что вы предлагаете самое разумное решение, — серьезно сказал Роджер Бизли. — Но только не для нынешних обитателей Кларджеса. Мы обеспокоены прежде всего нашими карьерами и обычаями, в Пределе мы чувствуем себя в безопасности…»
«Мироощущение беженцев, прячущихся в последнем бастионе», — устало отозвался Найл. Он указал рукой на длинный фасад Актуария: «Вот он — последний бастион, средоточие нашего безумия!»
Пладж вздохнула: «Кстати, мне пора проверить кривую подъема. Я уже две недели этого не делала. Кто-нибудь еще не прочь заглянуть в потогонную кабинку?»
Бизли согласился ее сопровождать. Все присутствующие встали из-за стола, покинули террасу павильона и разошлись по своим делам. Кудеяр купил распечатку последних новостей и стал читать ее на ходу. Одна из заметок заставила его остановиться.
Амарант Абеля Мондевиля совершил второе неописуемое преступление: он лишил себя жизни. Предполагалось, что это было вызвано трансформацией бывшей Анастасии. Окружной начальник палачей, Обри Харват, засвидетельствовал самоуничтожение амаранта Абеля, каковое он тщетно пытался предотвратить с целью проведения допроса. Редакторская заметка заканчивалась следующим образом:
«Мы надеемся — и настоятельно это рекомендуем — что те, кому предстоит иметь дело с новым амарантом Абеля Мондевиля, проявят великодушие, терпимость и снисхождение. Разумеется, от него невозможно будет утаить преступление, совершенное его прототипом; нет необходимости, однако, рассматривать нового Абеля Мондевиля как потенциально опасную и порочную личность. Предоставим ему возможность заново выстроить свою жизнь и попытаемся обращаться с ним так же, как мы обращаемся с любым другим».