«Насколько мне известно, в просторах Вселенной — бесконечное множество планет».
Бибюрссон кивнул: «Им несть числа».
«Надо полагать, вам встречались миры, где человек может ходить, дышать и жить?»
«Я видел такие миры».
«И вы изучаете эти миры, когда у вас есть такая возможность?»
Бибюрссон улыбнулся: «Изредка. Я — навигатор, то есть не более чем водитель звездолета. Я лечу туда, куда приказывает лететь владелец корабля».
«Но вы можете что-нибудь рассказать о таких пригодных для жизни мирах, не так ли?» — не отставал Найл.
Бибюрссон снова кивнул: «Есть одна планета, о которой я обычно не люблю говорить. Свежая и прекрасная, как первозданный райский сад. Это моя планета. Никто другой не предъявляет на нее права. Весь этот девственный мир, с его полярными шапками льда, континентами и океанами, лесами, пустынями, реками, песчаными пляжами и горами — мой. Я стоял в степи над рекой; справа и слева виднелись голубоватые леса, а далеко впереди высился огромный горный хребет. Все это — мое. И ни одного человека вокруг — в радиусе пятнадцати световых лет».
«Значит, вы богаты, — заметил Найл. — Вам остается только позавидовать».
Бибюрссон покачал головой: «Этот мир я нашел только однажды — так, как человек замечает любимое лицо в толпе. Но лицо потерялось. Я потерял свой мир. Может быть, я больше никогда его не найду».
«Есть и другие планеты, — возразил Найл. — Возможно, каждому из нас досталась бы своя планета, если бы мы решились отправиться на поиски».
Бибюрссон безразлично кивнул.
«Мне следовало выбрать такую жизнь», — сказал Кудеяр.
Джейкоб Найл рассмеялся: «У обитателей Предела нет инстинктивной предрасположенности к космическим исследованиям. Райнхольд Бибюрссон — не такой, как мы. Он — человек из прошлого. Или из будущего».
Бибюрссон взглянул на Найла с меланхолическим любопытством, но ничего не сказал.
«Мы живем в крепости, — продолжал Найл. — Мы возвели стены, чтобы оградить себя от кочевников. Мы — остров в океане варварства, и это нас вполне устраивает. Подъем! Подъем! Подъем! Ни о чем другом никто в Кларджесе не говорит». Найл иронически всплеснул руками и куда-то поспешил, скрывшись за фигурами других посетителей.
Роднэйв тоже направился дальше, мимо выставленных по окружности аквефактов. Кудеяр подождал несколько секунд, после чего присоединился к нему. Они завязали разговор.
«Я все еще не понимаю, — беспокоился Роднэйв, указывая на очередную скульптуру из сгущенной воды, — каким образом, пусть даже в невесомости, сохраняются настолько сложные контуры. Под влиянием поверхностного натяжения вода стремится немедленно принимать сферическую форму».