Затем Мария вернулась в Белград. В бар, где танцевала по вечерам.
Через две недели ее арестовало гестапо. И с тех пор она сгинула.
Все это Йован Киш узнал лишь после войны.
Киш опрокидывает пятый бокал кампари. Теперь он не чувствует усталости.
— Не желают ли друзья покататься на лодке?
Он уже перешел с ними на «ты», даже с девушкой. Счет оплачивает Киш, такси — юноша в белом.
— Ах, какое чудо! — восхищается девушка. — Это и вправду твоя?
Киш открывает дверь каюты. Включает свет. Смешивает коктейль.
— Такой лодки я еще не видывал, — вторит юноша. Близнецы удобно расположились на кормовом сиденье. В бокалах у них позвякивают кубики льда.
Киш медленно выбирается задним ходом от причала. Затем резко дает газ. «Ласточка» всем корпусом подскакивает.
Девушка в белом заливается смехом.
Лодка скользит под мостом Маргит. Справа — подсвеченная Будайская крепость. Слева — на куполе Парламента — рдеет звезда. Впереди сверкающая гирлянда Цепного моста.
Девушка стоит позади Киша, держась за его плечи.
— Ты ведь волшебник, я угадала?
Киш бросает взгляд на освещенную приборную доску.
— Да, конечно.
Он целует девушке руку.
Седовласая женщина под его рукой билась в конвульсиях.
Он не желает отгонять воспоминания. Если жить, так уж жить с воспоминаниями.
— Конечно же, я — волшебник, — кивает головой Йован Киш.
Майор Сабадош откидывается на спинку кресла за столом директора музея.
Жара стоит невероятная.
Рубашка у майора на спине вся пропиталась потом.
Врач и эксперты-техники уже закончили свою работу. Тела увезли.
Майор Сабадош не надеется найти отпечатки пальцев. Собака не взяла след. Жертвы были связаны рукой профессионала. Обоих прикончили одним-единственным, точным ударом ножа. Охранная сигнализация размонтирована.
Здесь поработали профессионалы. А профессионалы следов не оставляют.
— Знать бы только, почему их убили?
Старший лейтенант Гали не отвечает на вопрос. Он тоже не знает.
Майор Сабадош всегда докапывается до необъяснимого. То, что не поддается объяснению, означает ошибку в расчетах преступника.
Совершено ограбление музея. Администратор и его жена связаны. Рты залеплены пластырем.
До сих пор все понятно.
Но почему они были убиты?
Это не понятно.
Сабадош интуитивно чувствует: вся надежда на то, что преступники совершили ошибку.
— Возможно, жертвы увидели что-то, чего не должны были видеть, — рискует высказать предположение старший лейтенант Гали.
Старшему лейтенанту тридцать один год. Он настолько смуглый, что многие принимают его за цыгана. Хотя он не цыган. Отец у него — философ.
Майор Сабадош качает головой.