— Тот, что в темных очках, — высокого роста, этак под метр девяносто, с тренированной, спортивной фигурой, волосы темные с легкой проседью, характерный орлиный нос. Одет в джинсовые брюки, голубую водолазку и кроссовки.
Майор Сабадош набирает номер главного управления полиции.
— Срочно, дежурной машиной, шлите рисовальщика!
— Выходит, вы все подметили? — адресуется он к свидетелю.
— Рад стараться. Это мой долг.
Майор Сабадош кивает. Чувство долга — великая сила.
— За это я получаю жалованье, — добавляет смотритель.
Оказывается, все дело в жалованье, думает Сабадош.
— Ну и надо же как-то убить время.
— Где вы работали, прежде чем выйти на пенсию?
— Охранником территории на газовом заводе.
— А до того?
— Шофером, там же. До сорок шестого — старший инспектор в главном управлении полиции.
Усатый смотритель держится по-прежнему спокойно.
— В мою компетенцию входили только уголовные дела. К политике я не. имел никакого отношения. В свое время прошел проверку на благонадежность.
Жара терзает невыносимо.
Майор Сабадош считает момент неподходящим для классового анализа хода истории.
— Давно вы работаете в музее?
— Восемь лет. Как вышел на пенсию. Но до сих пор здесь никаких нарушений не наблюдалось.
Майор Сабадош дважды попадал в полицейскую централку. В ту пору он был еще учеником наборщика. Его так зверски избили, что он долгое время заикался.
И все же сейчас он не жалеет, что судьба свела его с бывшим детективом.
Йован Киш велел Давчеку каждый день с четырех до пяти: ждать его на пляже «Палатинус». В случае плохой погоды — в ресторане «Гранд-отеля».
В первый день Киш не появляется на острове Маргит.
Он знает, что Давчек в любой момент может махнуть за границу. Ведь паспорт у него в кармане.
Но знает также, что Давчек его боится.
Хуже нет ждать. Киш нервничает, однако держит себя в руках.
С утра устраивает получасовую пробежку, принимает душ и мчится на «Ласточке» прочь из города. Насаживает приманку на удочки, подолгу плавает, часами валяется на солнце.
Когда он возвращается в мотель, нервозность его лишь возрастает.
Киш покупает газеты. Об ограблении музея и убийстве — ни строчки.
Йовану Кишу вдруг представляется, что трупы до сих пор никто не обнаружил: они так и лежат на коричневой двуспальной кровати.
На второй день, чтобы занять себя, он проветривает матрацы и постельное белье. Тщательно протирает моторы. Медные части надраивает тряпкой, смоченной в машинном масле. Затем в течение полутора часов изучает карту Дуная.
Смеркается. Киш наливает в стакан двойную порцию рома. Смешивает коктейль. Откидывается на спинку сиденья, обтянутого зеленой искусственной кожей.