– Читал, – подтвердил хозяин кабинета. – Согласен с вашей оценкой. И, боюсь, подтверждаются мои худшие подозрения. В том смысле, что аптекарь – лишь случайная жертва, а на самом деле убийцу интересуют птицы совсем другого полета.
– Ну не знаю. – Генрих с сомнением покачал головой. – Биограф – это ведь не сановник и не особа королевских кровей. Да, он, когда писал книгу, беседовал со многими из высшего круга. Но и только. Никакого влияния он на них не имел, да и не мог иметь в принципе. А в последние годы вообще, я слышал, был болен, почти ни с кем не общался. Тихо доживал в одиночестве. Нет, Теодор, я не вижу смысла.
– Вот и постараемся разобраться. Вы едете со мной, Генрих. Подробнее поговорим по дороге.
Убрав папку с документами в несгораемый шкаф, генерал вместе с гостем вышел из кабинета в приемную. Спросил у секретаря:
– Подготовили то, о чем я просил?
– Да, ваше превосходительство.
Секретарь достал из выдвижного ящика стальную пластину – прямоугольную, размером с ладонь и со скругленными уголками. Протянул ее посетителю. Тот вопросительно взглянул на генерала.
– Не сочтите за издевку, Генрих. Да, это ваш старый жетон – как видите, мы его сохранили. Знак того, что вы участвуете в деле совершенно официально. Я подписал соответствующий приказ. Это, по крайней мере, избавит вас от необходимости каждый раз получать внизу новый пропуск.
– Я вообще-то рассчитывал, что этот, нынешний раз, – единственный, – тоскливо заметил Генрих.
На жетоне была оттиснута крупная цифра «3», которую в нижней части пересекало несколько тонких горизонтальных бороздок. Они хранили искру чернильного света – идентификационный узор, невидимый для обычного зрения. Еще ниже имелась четкая надпись: «Генрих фон Рау. Мастер-эксперт».
Прошлое, встрепенувшись, тянуло к нему жадные щупальца.
Генерал между тем облачился в шинель и кивнул на выход. Они прошли по тихому коридору, спустились по лестнице в вестибюль. Механизм снова мучительно закряхтел, пожирая сданный Генрихом пропуск.
Во дворе глава департамента сразу свернул налево и двинулся вдоль фасада. Гость удивился – конюшня, насколько он помнил, была в другой стороне. Но генерал повел его к приземистому строению с широкими створками деревянных ворот и закопченными окнами. Ворота как раз открылись, и наружу выкатился экипаж на паровой тяге. Шофер, устроившись впереди на открытом сиденье, ворочал рулевым колесом; пассажирская кабинка у него за спиной блестела темно-зеленым лаком. Деловито посапывала труба.
– Двигаете прогресс? – осведомился фон Рау. – Демонстрируете верность политике Железного Дома?