— Ну-ка, подойди ко мне, дитя мое!
Барышня явно оробела и, уткнувшись взглядом в пол, с опаской приблизилась в всесильной даме. Зинаида Архиповна взяла Наталку за подбородок, подняла голову и пристально посмотрела в глаза девушки. Видимо она увидела в них что-то такое, что позволило ей сменить гнев на милость:
— Хорошенькая! Николку можно поздравить? — сказала она полуутверждающе-полувопросительно, обращаясь к Глаше. Та кивнула.
— Ладно, проведи девицу. Но только до ворот. — разрешила она Глаше. А Наталку предупредила. — Смотри мне! Если узнаю, что обидишь Николку, будешь иметь дело со мной.
Только у самых ворот девушка перевела дух.
— Крута ваша хозяйка, ох крута! У меня душа в пятки ушла. Я уж испугалась, что она меня так и оставит у вас в борделе. — призналась она подруге. — И любит же она у вас о морали разглагольствовать, как будто мы в институте благородных девиц, а не в известном всему городу увеселительном заведении!
— И не говори, — поддержала Глаша свою подругу. — Хлебом не корми, дай нотации почитать. Только ты зря боялась, на такую профессию неволят редко, в основном нужда заставляет.
— Значит и ты добровольно тоже?
— Давай сейчас не будем об этом! — Глаша поморщилась. — Прямо таки добровольцев здесь нет. У каждой девочки свои причины.
Действительно, подворотня — не место для разговоров подобного рода. Наташа и сама не знала как его прекратить, поэтому не нашла ничего лучшего, как сделать вид, что спохватилась:
— Ой, да мне же бежать пора!
На том и расстались.
* * *
Клавдия Игоревна Воинова всю ночь не сомкнула глаз. Беспокойство за внучку своего родного брата, девочку, которую сама привыкла считать своей родной внучкой, не давало уснуть. Несмотря на обострение артрита, она то и дело вставала и, подходила к окнам и вглядывалась в темноту ночи за стеклом. Несколько раз старая дева накидывала шаль, брала фонарь и, волоча ногу с больным суставом, выходила за дверь. Крошечное пятно керосиновой лампы безуспешно отвоевывало у тьмы лишь небольшой кусочек улицы и, вздохнув, Клавдия шла домой. Умом она понимала, на встречу с кем сорвалась девчушка и умчалась сломя голову, но в душе гнездилось беспокойство. Что с ней? Где она? Мысль заявить об исчезновении в полицию возникло было, но сразу исчезло: не навредить бы. Оставалось одно — ждать! Но это как раз и оказалась самым тяжелым, и сон никак не шел, как Клавдия не старалась.
Утро принесло новые переживания, которые возрастали по мере того, как поднималось солнце, и зачинался новый день. Скрип открываемой двери застал хозяйку дома в гостиной. Как не стремилась девушка понезаметней прошмыгнуть в комнату, миновать бабашку не удалось. Вид Наталки был весьма красноречив и сказал Клавдии если не все, то главное. Эти небрежно приведенные в порядок волосы, эти томные глаза с паволокой и темными кругами вокруг, эти бесстыдно-красные распухшие от поцелуев губы. А одежда то, одежда! Словно стадо коров ее жевало всю ночь! Значит, произошло?! И хоть бы нотка раскаяния в глазах. Заметив вопрошающе-укоризненый взгляд Клавдии, чертовка не смутилась и в ответ на него бросила: