— Я за растопкой кузни проследить.
— Сдается мне, что рабочие и без тебя прекрасно справляются, — иронично сказал инженер, и добавил:
— Вы, руска, привыкли все делать из-под палки, поэтому создали систем контроль, не верите в людзей. А где вша инициатива, где самодеятельность?
Казимир был из семьи польских повстанцев, некогда высланных в Поволжье. Польские ссыльнопоселенцы образовывали в городе довольно большую и сплоченную общину, «вросли» в местное общество, построили католический костел, даже соперничающий по красоте с местным кафедральным православным собором. Инженер Колоссовский, принадлежал ко второму поколению и, несмотря на изрядное обрусение, сохранил и свою веру, и свой акцент, и… традиционную неприязнь к России и государственному строю, что в прочем не мешало ему поддерживать вполне приятельские отношения с городской властью, местной интеллигенцией и многими представителями промышленного класса. Вот и сейчас, видя, что вьюнош начинает закипать, поспешил переменить тему разговора:
— Погодка нынче — ищще ранок, а вжеж жара, — Казимир стоял рядом с Колей и потягивался, причем его роскошные пшеничного цвета усы словно потягивались вместе с поджарой, натренированной фигурой. — Сплаваем до острова?
Поляк был одет в новомодные полосатые купальные трусы — боксеры-брифы — предмет зависти парня. Сам он до брифов пока не дорос, купаясь, как и большинство жителей города, в обыкновенных подштанниках, в родном селе называемым просто и незамысловато «исподнем». Впрочем, передовая молодежь предпочитали их называть французским словом «caleçon».
— А давай! — поддержал поляка Николка. — Саженками наперегонки.
Его охватил боевой азарт:
— Сейчас я этой польской немощи покажу русскую самодеятельность!
— Не сдрейфишь? — проявил наигранное сомнение инженер, прекрасно знающий возможности парня.
— Мы еще поглядим, кто из нас сдрейфит! — подумал юноша, но вслух этого не сказал, а просто стал решительно заходить в воду, надеясь своей стремительностью получить фору в начале. Но Казимир как будто ждал этого решения, поэтому полез в воду вслед за Николкой.
Первые саженей[10] сто пловцы прошли молча и сосредоточенно. Как и все волжане, они умели и любили плавать. Утверждают, что «саженки», известные всему миру как «crawl», позаимствовали англичане у североамериканских индейцев, однако волжане и не подозревали об этом, исстари пользуясь удобным и быстрым способом плавания. В этом заплыве соревновались опыт и молодецкая сила. Поляк плавал кролем методически правильно, экономно, выбрасывая руки строго вперед. Мальчик плыл более размашисто. По мере уставания скорость пловцов стала падать. Первым не выдержал Колоссовский: