– Смерть предателям!
Это были последние слова Ричарда. Клинок полковника резким отточенным движением опустился. Ричард словно завис в воздухе на несколько мгновений с по-прежнему искаженным от ярости и решимости лицом. А потом его глаза закрылись, и Ричард осел на траву. Из смертельной раны, раскроившей его от горла до паха, хлынула кровь.
– Нет!!! – взревел Уильям.
Я больше не могла наблюдать в стороне и выбежала из кухни, не слушая мольбы Мэри-Энн. Уильяма вновь поставили на ноги. Кругом звучали приказы, но для бедного Уильяма, что в страдании глядел, как жадная земля впитывает последние капли крови Ричарда, все они превратились в бессмысленный шум.
Наконец Уильям пришел в себя.
– Он же был всего лишь мальчишкой! – в ярости крикнул Уильям старшему офицеру, который спокойно убирал меч в ножны. – Вот кто вы на самом деле? Убийцы детей?!
– Он выстрелил из мушкета и поднял клинок, – заметил полковник. – И умер за это.
– Но зачем?! Боялись, что он положит всю вашу проклятую армию? Вы уже и так отняли у него всех родных, чего еще вы от него хотели?
Полковнику надоело слушать вопли, и он, вздохнув, небрежно заговорил сам:
– Я полковник Тобиас Гилкрайст, командир Уэссекского полка парламентарских сил. Я намерен забрать этот дом для нужд нашего дела. В нем обитаете вы?
– Я сэр Уильям Гулд, и это мой дом.
– Вы можете быть сэром чего вам угодно, но дом больше не ваш. Отныне он принадлежит парламенту.
– С чьего разрешения?
– С разрешения войны, сэр. Король уже не властвует на этих землях. Я получил приказ забрать этот дом. Я могу отнять его силой, или вы сдадите его мне добровольно. Выбирайте.
Уильям глянул за спину полковника, на шеренги усталых и грязных солдат.
– Кажется, сегодня я не располагаю собственным войском и предпочту передать свой дом в ваши руки, полковник, если это удержит вас от дальнейших убийств детей. Скажите, как вы обращаетесь к Богу, если творите такое?
– Как раз совесть и любовь к Богу и ведут меня вперед, сэр! Теперь ясно, на чьей вы стороне. Вас заключат под стражу и при удобной возможности отправят в Оксфорд, где вы предстанете перед судом за измену родине.
– Полковник Гилкрайст, умоляю! – Теперь настал мой черед испытать ужас. – Сэр Уильям готов отдать вам дом добровольно, он сам говорил мне об этом буквально утром. Он не изменник.
– А вы кто такая, мэм?
– Вдова Кармайкл, – присела я в реверансе.
Я страшно хотела поддержать Уильяма, однако помнила, что он сказал ранее, и была с ним согласна. Мои слова потеряют всякую силу, если солдаты решат, что я поддерживаю короля.