Она приоткрыла рот и часто-часто заморгала. Ее растерянность и страх уже начинали кружить ему голову. Хотелось большего. Хотелось вкусить запах ее страсти, ощутить, как сломается ее сознание, будто хрупкая скорлупа в его руках, когда он прижмет слабое трепещущее тело к своему в нарушение всех священных законов.
Сделать из монашки блудницу, подвести ее за руку к самому краю тьмы, полюбоваться… а потом столкнуть вниз и просто следить за ее полетом. О, пусть этот полет будет долгим. Потому что, как только фигурка в белом платье растворится там, в бездонной пропасти, ему снова придется начать поиски следующей.
– Как тебя зовут? – произнес он, медленно поднимаясь с дивана, и девушка попятилась.
– Южиния.
– Это ведь не настоящее имя? – он сделал шаг, вынуждая ее отступать. – Тебе наверняка дал его какой-нибудь суровый старец, открывший ворота монастыря, куда тебя сдали вместе с остальными оборванцами? Или тебя подкинули туда младенцем? Святая Южиния – покровительница брошенных детей. Ты знаешь об этом?
Она вспыхнула, когда пальцы, сложенные в защитный знак, уперлись в его грудь, прикрытую лишь тканью халата. Он умудрился подступить слишком близко, и она отдернула руки.
– Да… но…
– Конечно, знаешь, – подхватил он, – но гадаешь, откуда я это знаю? А ты думаешь, я никогда не бывал в дарданийских горах? Думаешь, я никогда не читал ваших книг? Не видел, как молятся ваши монахи? Не слышал свист плетей, которыми они себя награждают в холодных темных гротах? Считаешь меня темным невежественным существом, не достигшим просветления? Вам ведь это внушают про всех обитателей моего темпла?
Внезапно в девушке что-то переменилось. Ее губы поджались, а глаза засверкали стальным блеском.
– Тогда вы отпустите меня. Вы – благородный лаэрд. Вы не причините мне зла.
– Конечно, не причиню, – мягко улыбнулся он, делая еще полшага вперед.
Она снова задрожала и еще сильнее стиснула пальцы, теперь держа их у своей груди.
– Я уверена, что дома вас ждет любимая женщина. Мать или сестра.
– И мать, – охотно кивнул он, – и сестра.
– Вы бы не стали причинять им зла. Подумайте об этом.
– Я думаю об этом каждый день, моя маленькая святая Южиния. И Он думает тоже. Но я же сказал: мы оба не причиним тебе зла. Ты нам нравишься.
Ну вот, он проговорился. Легкая паника на лице девушки сменилась откровенным ужасом.
– Тогда отпустите меня. Вы не такой. Вы просто не можете быть злым…
– Не такой?!
Он схватил ее, одним движением сломав преграду защитного знака, развернул и прижал спиной к своей груди, а затем потащил к зеркалу, укрепленному на стене. Южиния брыкалась, причиняла боль его переломанным ребрам, выгибаясь дугой и заставляя шипеть сквозь зубы и извиваться вместе с ней, но вдруг замерла, оказавшись перед собственным отражением.