В Сиэтле и Секиме люди, собравшиеся на кухнях и в гостиных вокруг радио, вскочили на ноги и закричали от восторга, когда услышали финальный залп. Так мальчишки-фермеры, рыбаки и работники верфей из Вашингтона, мальчишки, которые девять месяцев назад еще никогда в жизни не держали весла в руках, превзошли лучшие команды Востока и стали национальными чемпионами среди первокурсников.
Парни пожали друг другу руки, подплыли к сиракузской лодке, собрали трофейные лодки у побежденных парней «Оранж», пожали руки им, а потом медленно вернулись в свой эллинг. Они выбрались из «Города Сиэтла» на плавучую пристань и провели обязательный ритуал команд-победителей: искупали рулевого. Четверо парней схватили Морри прежде, чем он успел сбежать от них по подмосткам, раскачали его вперед-назад три раза за руки и за ноги и закинули его далеко в реку Гудзон. Он сначала перевернулся несколько раз в воздухе, молотя руками и ногами, а потом вошел в воду спиной, подняв внушительный столб брызг. Когда Морри подплыл обратно к пристани, парни помогли ему вылезти из противно пахнущей воды и поднялись наверх, в ветхий лодочный амбар, чтобы принять душ и получить свою долю воды из Гудзона. Том Боллз поспешил в офис «Вестерн Юнион» в Поукипси и послал домой срочную телеграмму. То же самое сделал и Джордж Варнелл из «Сиэтл таймс», написав: «Нет более счастливой компании парней во всей стране. Это достоверная информация».
Но не только земляки болели за ребят, не только их семьи внимательно следили за тем, что только что произошло. Было что-то особенное в том, как первокурсники одержали победу, и это привлекло внимание практически всех обитателей и гостей Поукипси в тот день, как и внимание поклонников гребли по всей стране, которые слушали радио или читали об этом в газетах на следующий день. Несмотря на практически полное отсутствие драматизма в гонке, «Нью-Йорк таймс» – само воплощение восточной мысли – назвал гонку «великолепной». И люди восторгались не только вкусом победы и рекордным временем 10.50. Они были поражены тем, как легко парни прошли эту дистанцию. С первого выстрела и до последнего залпа они гребли так, как будто они могли идти с той же скоростью еще три километра, пять или десять. Они плыли с таким хладнокровием, так «невозмутимо», как написали в «Таймс», настолько сосредоточенно, что на финише, вместо того чтобы развалиться на скамьях и судорожно хватать ртом воздух, как обычно делают гребцы в конце гонки, они сидели ровно и спокойно оглядывались по сторонам. Они выглядели так, будто просто вышли немного поразмяться вечерком, удивляясь, по какому поводу вокруг столько шума. Для всего мира они казались наивными западными простаками.