— Узнала меня? — спросила она, силясь улыбнуться.
Тотка отвела неподвижные глаза. Подошел Бияз, взял Тотку за руку и помог ей влезть в телегу. Тотка легла на сено и тотчас уснула. Лошадка взмахнула хвостом и телега завела свою песню. Биязиха сняла с себя кожух и накрыла спящую дочь. Ребенок плакал на руках у Бочварихи. Она тщетно баюкала его, он продолжал кричать.
— Голодный он, бедняга, — Бияз натянул вожжи, и песня телеги прервалась перед корчмой Байдана. «Тут я познакомился с Владо, — с кислой гримасой подумал Бияз. — Как бы там ни было, а он добрый человек». Бочвариха проворно слезла с телеги. Вскоре, она, сидя за столиком в корчме, кормила ребенка с ложечки простоквашей.
Биязиха не сошла с телеги. Она уже не плакала. Сидела пригорюнившись, смотрела на спокойно спящую Тотку. Насытившись простоквашей ребенок успокоился. Бочвариха взобралась с ним на телегу. Бияз подергал вожжами, телега покатилась. Биязиха всю дорогу не поднимала головы, не сводя глаз с дочери, и только вздрагивала при сильных толчках, опасаясь, что Тотка проснется.
Сумерки настигли их у въезда в село. Кое-где уже в окнах домов горел свет. Тотка проснулась и встала на колени, огляделась по сторонам.
— Плачет… — пробормотала она.
— Да не плачет он, милая, не плачет! — откликнулась с облучка Бочвариха, обернувшись назад.
Тотка снова легла, опустила голову на грядку телеги и, казалось, пересчитывала светящиеся окна. Телега прогрохотала по мосту и лошадка радостно фыркнула. Дед Цоню шел навстречу, постукивая палкой по дороге. Он знал, как и все село, о том, что стряслось с Тоткой, но не решился остановить Бияза и заговорить с ним, молча прошел мимо.
Вдруг Тотка соскочила с телеги.
— Плачет! — крикнула она на всю улицу.
Бияз с женой бросились за ней вдогонку. Старая Бочвариха прижала крепче ребенка к груди и свободной рукой ухватила вожжи, остановив торопящегося в конюшню коня.
Дед Цоню вошел в корчму и, не взглянув на Портного, заказал литр вина.
Немного спустя в корчму ворвался запыхавшийся Трифон Бияз.
— Лампа мне нужна! — крикнул он, где висела калильная лампа, сетчатый колпачок которой излучал ослепительный свет. — Утопилась, верно, Тотка.
— Не трогай. — Портной оттолкнул его.
— Слышь, Иван, дай ему лампу. Беда, ведь у человека, — оказал дед Цоню.
— Нельзя заведению без света, — ответил Портной, отпихивая Бияза, который пытался снять лампу со стены.
Дед Цоню вскочил и схватил Портного за руки.
— Бери ее, Трифон! — крикнул он Биязу. Дед Цоню затолкал Портного за стойку, выбежал за дверь и навалился на нее плечом. Бияз с лампой был уже далеко. Портной отчаянно колотил в дверь, ругался.