Тотка и Донка пошли вниз по склону бугра. Их догнал Митю Христов и шепнул Тотке, что будет ждать ее у калитки. Ей как будто и не хотелось этого, а в груди родилась какая-то смутная радость. Оттого и не прислушивалась к торопливому шепоту подружки:
— Как встал рядом в хоро, сжал мне руку, а мне и не больно, только словно кто по сердцу погладил, — говорила та, искоса поглядывая на Тотку, которая тихо улыбалась в ответ. — Стало быть, приглянулась ему, коли мне руку пожимает. И мама сказывала, что у них с отцом тоже на хоро началось… Поглядел он, а на меня будто жаром полыхнуло, чуть не сгорела. И откуда только взялся этот Георгий Петров. Остановил хоро, когда было так славно…
«Видать, у всех так начинается», — подумала Тотка с той же тихой радостью и, простившись с подругой, ускорила шаги.
Перед ней, точно вынырнув из мрака, встал Митю, загородив ей дорогу.
— А, это ты, — вздрогнула она.
— Зазнаешься, как городская.
Тотка почувствовала, что щеки у нее горят, но темнота помогла ей справиться с охватившим ее смущением, и она тихо ответила:
— Какой была, такой и осталась.
— Да нет… Красивая стала, — с усмешкой в голосе произнес он.
— Сейчас только заметил? — улыбнулась Тотка, но его твердый пристальный взгляд тревожил ее, и она толкнула калитку.
Митю Христов шагнул к ней и взял за руку.
— Идти мне пора, — шепнула она.
— Погоди!
Митю оглянулся и хотел было ее обнять. Скрипнула дверь. Чьи-то шаги вспугнули тишину во дворе. Он отпустил руку Тотки и шепнул:
— На вечеринке увидимся. — Пригнувшись, Митю широко зашагал в темноту.
Тотка пошевелила пальцами, боль от пожатия его твердой руки была приятна. «А говорят, дикой он парень, болтают зря», — подумала она, улыбаясь.
Мать ждала ее. Накрыла на стол, выбирая куски мяса посочнее, ласково приговаривала:
— Поешь, доченька, поешь. Уедешь ведь завтра.
«На вечеринке увидимся», — звучали в душе девушки слова Митю. И как о давно прошедшем, припомнила она, как Митю держал ее за руку у калитки.
— Ешь, ешь! — напоминала мать.
За окнами замер тихий весенний вечер. Небо, словно луг, усеянный цветами, пестрило тысячами звезд. С улицы доносились девичьи голоса. Тотка наспех поела и вышла из дому. Мать проводила ее до калитки.
— Да не засиживайся, а то не выспишься.
— Ладно, ладно, мама.
*
Необычно яркий свет струился из высоких окон школы, широкими полосами рассекая мрак на шоссе. Несколько мальчишек стояли в стороне, ждали удобного момента, чтобы влезть в школу через окно. Но сторож дядя Дончо был начеку, не спускал с них глаз и время от времени покрикивал, грозя палкой: