Тихому Йонасу и обвенчанной с другим Мильде грехи молодости припоминались всю жизнь. За ними обоими упорно приглядывали, будто были они игральными камнями в большой игре: куда покатятся? Болельщики без конца точили лясы — язвительные слова, будто слепни, сопровождали их обоих. Даже в поселке у прилавка магазина не смели они обменяться словом, сразу шел звон. В той охоте на ведьм, которая сопровождала их почти до конца дней, было что-то средневековое.
Мальчишкой Лео не раз слышал россказни о случаях, происходивших в Медной деревне и в Долине духов до его рождения. Он узнал, что деревенские парни и девушки с дубинами гонялись за Мильдой и Йонасом, не давали им спуска. В то время Мильда была батрачкой на нижнем хуторе, служанка хутора Росса Анита и хозяйка Лена однажды в полночь ворвались с палками в соседский дом, чтобы застать Йонаса вместе со своей зазнобой. Помешавшиеся от ярости женщины грозились поджечь хутор, если им не выдадут беглецов. Невероятно, но та же самая Лена, когда Лео был еще молодым, сетовала, что их Йонас все еще холостяк; мол, что это за хозяин, у которого нет семьи. К тому времени хутор Росса обезлюдел; старый Якоб умер, дети разбрелись по свету; Лена и Йонас вдвоем как-то изворачивались, поддерживали хутор. Работницу Аниту, старую союзницу в баталиях против Йонаса и Мильды, хозяйка прогнала сразу же после смерти мужа.
Шли годы, Лена не переставала сокрушаться о холостяцкой доле Йонаса, и участливо слушавший до этого хозяйку хутора Россы деревенский люд стал за глаза над ней смеяться: дескать, старуха скоро даст в газету объявление, дабы найти для хутора молодую хозяйку.
После того как законный муж Мильды вместе с Юллой покинул семью, деревенские доброхоты посоветовали Лене обратить взор на соседскую хозяйку. От таких разговоров Лена фырчала, как кошка, она и духа Мильды не выносила. Ну, хорошо, но ведь и Йонас мог взять ноги в руки и отправиться через поросший чертополохом выгон на соседский хутор! Свой хутор его, казалось, не особенно притягивал, очевидно, лишь настолько, чтобы иметь возможность то и дело брать в банке заем, — в большинстве богатым городским родичам приходилось выплачивать долговые проценты. Йонас не был крестьянской душой, — рассеянный книжный червь, все читал, даже в телеге, когда куда-нибудь ехал; хуторские кони по дороге останавливались, переступали просто так, и Йонас на это даже внимания не обращал.
Теперь бы Лео — сам уже в годах и признанный сыном Йонаса — с удовольствием взял своего настоящего отца за пуговицу пиджака и повел этого робокого человека к матери, под ее крышу. Только не было уже ни крыши, ни Йонаса, ни Мильды. Даже пиджак его давно истлел, и пуговицы рассыпались невесть куда.