Да, не стоило рассказывать о новом больном всем подряд. Мало ли… И лекпом, почему-то рассердившись, вместо того чтоб уйти вслед за санитарами, строго спросил парня с перевязанной головой:
– Как, Дегтярников, мозг встает на место?
– Потихоньку.
– М, сотряс по пьянке в момент, а теперь пятый день матрас уминаешь. А работа стоит.
– Да трезвый я был. Поскользнулся.
– Трезвый, – проворчал лекпом. – Несло, как из винного погреба.
– Не бывал в таких погребах, не знаю.
Они бы наверняка еще долго вот так вяло перебрехивались, но тут в палату влетел невысокий кривоплечий гражданин со звероватым лицом. Клетчатый пиджак расстегнут, в кулаке зажата кепчонка.
– Александр Иванович здесь?
– Таких не знаем, – прогудел старший по палате, страдающий избыточным давлением металлист Губин.
– Погоди, Степан Яковлевич, – насторожился лекпом. – А вы оттуда, товарищ?
– Откуда?
– Н-ну, из гэ… – Он осекся и поправился: – Из энкэвэдэ?
– Я? – Вошедший вздрогнул. – Я – нет. Я из другого… другой организации… Так вот же! – Клетчатый увидел седого человека и бросился к нему. – Александр Иванович!..
– Не будоражьте, не надо. Отходит, кажись, ваш Александр Иванович. Вкололи ему камфары, вроде очунелся, помог раздеть себя, помыть, а потом опять… Доктор сказал – полное истощение жизненных сил.
Клетчатый присел на край кровати, с тоской смотрел на лежащего… Лекпом переводил взгляд с одного на другого. Определил – не родня. Спросил:
– Так вы кто будете, гражданин? Посторонним не положено.
– Я литератор, – с усилием ответил клетчатый и вынул из нагрудного кармана пиджака трубку.
– Курить тут нельзя… Стихи сочиняете?
– Да. И стихи тоже.
– Любопытно… А почитайте, – попросил один из больных, на вид интеллигентный, в очках. – Искусство, я слышал, помогает излечению.
– И то, – поддержали другие. – От безделья киснем натуральным образом. И репродуктор сломался…
Лекпом, желая проверить правдивость посетителя, добавил:
– К литераторам у нас уважение, они почти как врачи. А если с улицы, то покиньте.
Клетчатый как-то затравленно поозирался, явно – все заметили – покопался в памяти, выбрал нечто подходящее и начал нервной скороговоркой:
Хлеб сдай,
лён сдай,
хлопок сдай
в срок!
Знай, знай, знай, —
это будет впрок.
Нам заводы помогают,
нам заводы высылают
ситец, косы и косилки,
трактора и молотилки,
обувь крепкую из кожи.
Ты заводу вышли тоже,
только быстро,
только дружно,
ровно к сроку
все, что нужно.
Стих кончился, но слушатели еще некоторое время ждали продолжения. Не дождавшись, заговорили:
– Бойкое.
– Как ребенок придумал. Эту, речевку пионерскую.