– Коля, успокойся! – встала навстречу Валентина. – Успокойся и… А ты, – оглянулась на сына, – не смей такое нам… Живи своей жизнью или, не можешь если, уважай.
– Спасибо! – И, подальше от греха, Артем быстро вышел из избы.
После этого не появлялся недели три.
Николай Михайлович часто вспыхивал, повторял: «Пускай только явится! Я ему покажу! Хрен ему больше денег, помощи…» Но в душе ждал Артема, улыбающегося, бодрого. Чтоб подошел, протянул руку: «Всё, батя, забыли. Давай строиться».
Когда возле ворот слегка подсохло, Елтышев стал ошкуривать привезенные Хариным лесины.
Только увлекся, только в забытьи работы стало легко – подошла соседка. Как ее звать, Николай Михайлович до сих пор не запомнил – она жила на той стороне улицы, почти напротив, в небольшом опрятном домике с пестрыми ставнями. В теплое время года сидела с утра до ночи на лавочке у калитки, щелкала семечки хорошо сохранившимися зубами, будто выполняя серьезный ритуал, кивала прохожим. Всё, казалось, у нее навсегда установилось, нет никаких проблем – все дела переделаны, и теперь она, благообразная старушка, только и делает, что заслуженно отдыхает.
Прошлым летом Николай Михайлович слегка удивился, когда соседка вдруг встала с лавочки и подошла. Он как раз вытаскивал из багажника мешки и ведра с глиной.
– Зда-авствуйте, – сказала нараспев, – глинки привезли?
– Да.
– А мне бы с полведерочка не дали? Печку подмазать да там завалинку.
Елтышев дал, даже сам донес до ее ворот…
Подошла и сегодня. И так же нараспев похвалила:
– Хоро-оший лес. Хоро-оший.
– Что ж хорошего? – Стволы были кривоватые, тонкие; в нижние венцы сруба они точно не годились.
– Да, не очень-то, – легко согласилась соседка. – На дрова только или где что подлатать… У меня вот беда-то, два столбика на заднем заборе совсем погнили. Того и гляди лягет пролет…
Николай Михайлович молчал, снимал топором кору.
– Вот, думаю, может, дадите. А? Отсюда если отпилить метра по два бы… – Соседка подождала ответа. – Дадите?
– Идите в контору, там просите. – Елтышева раздражала не сама просьба, а то, что разрушено его хорошее, такое редкое состояние. – Что я, в самом деле, снабженец вам?
Он работал уже через силу, хотелось бросить и уйти за ворота.
– В контору, говорите? – по-другому уже, как-то с угрозой переспросила соседка. – В контору на-адо сходить… А вы-то сами где этот лес взяли? Выписывали, что ль? Или как?.. Видела, как привезли – впотьмах, крадче. И кто привез – тоже. Харин этот, он честно ничё делать не станет.
– Знаете, – Елтышев выпрямился, поигрывая топором, – идите-ка вы отсюда… Идите.