Валентина Викторовна хотела снова заспорить, но не стала: несмотря на жестокость, в словах мужа была правда… Да, скатывались они всё ниже и ниже. И сын вполне мог их обогнать.
Залаяла Динга. Николай, раздраженно кряхтя, поднялся, вышел. Вернулся с пустой бутылкой, сунул в левое нижнее отделение буфета, а из правого достал полную. Снова вышел.
Артем наблюдал за ним удивленным взглядом.
– А вы что, – спросил тихо мать, – спиртом, что ли, стали?..
И Валентина Викторовна от жалости к себе, к семье своей заплакала. Сбивающимся на крик полушепотом ответила:
– А что… Что нам, сынок, делать? Что-о?!
Когда Артем слышал слово «трус», внутри у него вздрагивало и напрягалось, будто говорили именно про него. Но трусом он себя не считал – никого никогда из-за боязни быть избитым не предавал, от хулиганов, бросив любимую девушку, не убегал (правда, и ситуаций таких не возникало). Он был осторожным, не лез на рожон, не бахвалился силой и смелостью.
Столько его приятелей и знакомых погибло по глупости или село в тюрьму, что, когда перебирал в памяти судьбы парней их квартала, становилось жутко. Чуть не половина, а может, и больше.
Лет в тринадцать Артем оказался свидетелем совсем глупого убийства. Сидели в скверике компанией – все хорошо знали друг друга, в одной школе учились. И один из старшаков, Володька Егоров (было ему лет семнадцать), в разговоре сказал другому, тоже старшаку, Жеке Звереву: «Иди в жопу». Не послал даже, а так, в значении «да ну тебя». Жека вскочил со скамейки: «Чё ты сказал, урод?!» И началась у них словесная перепалка, с матом, с «ну-ка иди сюда». А потом Жека выхватил из кармана отвертку и ткнул Володьку в грудь.
Артем старался избегать таких ситуаций. Попадания в них…
Переезд в деревню, конечно, пугал. Ведь придется с кем-то там общаться, нужно будет себя поставить, не показать слабаком. А в слабаки и чмыри легко попасть… И знакомство, а затем и отношения с Глебычем, Вицей, остальными пацанами Артем считал удачными. На него не наезжали, из него насильно не вытягивали деньги, а если подшучивали, то беззлобно, как над одним из своих. Но вот, оказалось, все-таки влип. И теперь пацаны, сами подсунувшие ему Валю, смотрели на него с сочувствием и интересом: что теперь будет, как теперь он, Артем, поступит. Ведь где-то едет уже откинувшийся Валин дружок – Олег Потапов, Олегжон, бандит настоящий. Сел за ограбление ночного магазина, но натворил еще много чего и по деревням, и в городе.
Артем пытался поговорить с женой, выяснить, что у нее было с этим Олегжоном – всерьез или так. Она отмахивалась, возмущаясь и злясь: «Да брось ты с ерундой приставать! Понабрешут, а он верит». Но, кажется, именно после известия о том, что Олегжон освободился, она стала меняться – снова покрасила волосы, решила худеть, побрила ноги, подмышки… К Артему сделалась ласковей, сама тащила вечерами в баню, занималась сексом страстно, но и как-то отстраненно, словно была не с Артемом, а с кем-то другим…