С командного пункта передали, что в район обнаруженной Хорохоновым цели летит группа штурмовиков.
Через некоторое время танки и автомашины противника превратились в бесформенные груды металла.
…Древний Львов праздновал свое освобождение. Над кварталами города еще стелился дым пожарищ, но улицы запружены людьми — ликующими, радостными. Вместе с друзьями приезжал сюда и Николай Хорохонов. Летчикам, отличившимся в боях по ликвидации бродовского котла и за освобождение Львова, был предоставлен на сутки отдых с поездкой в город, именем которого стал называться 143-й гвардейский штурмовой авиаполк.
И снова бои. Полевой аэродром, как обычно, отправлял и принимал возвращающиеся с заданий самолеты, часто изрешеченные, израненные. Как всегда, возились у машин техники, механики, мотористы: латали продырявленные плоскости, фюзеляжи, осматривали сложные авиационные моторы… С командного пункта в небо взвилась сигнальная ракета. Летчики, воздушные стрелки бросились к самолетам. Через несколько минут один за другим штурмовики поднялись в воздух. Их курс — на запад, к горной реке Вислок. Там наши войска вели трудный бой с превосходящими силами гитлеровцев.
Густая дымка опять окутала землю. Штурмовики знали, где и по каким целям надо было нанести удар. Вынырнув из-за облаков, они ринулись вниз. Посыпались противотанковые бомбы, хвостатыми кометами понеслись к земле реактивные снаряды. Вокруг самолетов расцветали вспышки разрывов зенитных снарядов, тянулись разноцветные пунктиры очередей крупнокалиберных пулеметов врага.
«Этим нас не испугаешь», — думал Хорохонов, умело маневрируя. Но неожиданно рядом появилась шестерка «мессершмиттов». Зенитки притихли, предоставив свободу действий своим истребителям. Штурмовики даже не успели перестроиться в традиционный круг. Завязался воздушный бой.
Делая одну за другой эволюции, Хорохонов изловчился и всадил в «мессер» несколько снарядов. Стервятник тут же, в воздухе, развалился на части. Но гитлеровцы продолжали наседать. Истребитель не штурмовик — маневренность у него выше. Этим и воспользовались фашисты. Им удалось зажать в «клещи» машину ведущего. Она была уже повреждена, и командир делал отчаянные попытки вырваться из огненных тисков. Но тщетно. Гибель его казалась неминуемой. Увидев это, Николай Хорохонов кинулся на выручку. Одного из воздушных пиратов он сразил почти в упор. Но два других истребителя продолжали атаковать машину ведущего. Николай видел темные, пузырящиеся пробоины на фюзеляже и крыльях, отлетающие куски дюрали. Сердце Хорохонова тревожно сжалось — будто рвали куски его тела.