Ещё мы там делали луки и рогатки. Рогатки мы делали, преимущественно, из яблони или акации и там же их опробовали. На Куче всегда находились бутылки из-под водки, вина и одеколона. Местные жители, опоздавшие к мусорке, которая вечерами своим звоном будоражила весь бульвар, выбрасывали мусор, не мудрствуя лукаво, на Кучу. Мы подбирали бутылки, расставляли их на заборе Прокаженки и стреляли по ним из рогаток. Камней было, хоть завались: гравий на берегу Ангары ещё не перевелся. Если же мы мастерили луки и стрелы, то стреляли по толстым стволам засыпанных тополей, углём от костра нарисовав мишень. Руку набивали, так сказать. Позже мы перешли на самодельные мелкашки.
Карбидом и магнием мы взрывали на Глине что-нибудь ненужное, чаще всего — старые, ржавые ведра. Откуда магний? Ездили в аэропорт на кладбище самолётов. Туда мы легко проникали и разбирали битые самолёты, кому что надо было. У каждого в доме было по нормальному куску магния из этих самолетов. Рашпиль и марганцовка — вообще не проблема. Я не буду рассказывать, как мы всё это готовили, чтобы сегодняшние пацаны не пооборвали себе пальцы. Мы это делали, и всё тут. Там же, на самолетном кладбище, мы добывали медные трубки, по диаметру подходившие под мелкокалиберный патрон. Нас от школы часто водили в ДОСААФ, чтобы мы были достойными защитниками Родины, так что патронов у нас было достаточно.
На Куче мы плавили свинец, делая из него «свинчатки» и пистолеты. А свинец мы выплавляли из старых аккумуляторов, которые разбивали на Кирпичке. Раз работали там погрузчики, которые таскали поддоны, значит, старые аккумуляторы там тоже были.
Ещё, если спрятаться в траве, можно было иногда вечерами наблюдать, то же самое, что можно было видеть с забора Прокаженки. Так даже было безопасней. Они там пили, тыры-пыры, потом опять пили, сидели на траве, обнявшись, курили, частенько ссорились после этого, иногда смешно по-пьяному дрались, а как они оттуда уходили, нам было уже неинтересно, потому что мы сами уже уползали из травы и шли играть в футбол.
И напоследок:
Некоторые люди, в частности баба Дуся, умудрялись садить на Глине картошку. А осенью, снимая половину урожая, шутить: «Куль садил, куль копал — не один картошка не пропал». Вторую половину урожая мы пекли на костре. Соус «Южный», полбулки хлеба и жаренные холодные спинки минтая отлично дополняли свежий картофель.
Зимой, после новогодних праздников, костер «состоял» из выброшенных ёлок. О, это совсем другой костер. Это вам не из гнилых досок, старых ящиков или веток тополей. Этот костер по-настоящему пах лесом, елью, мхом и мы тогда мечтали о походах, о путешествиях, о приключениях. Мечтали обложить свирепых волков, преградив им свободу флажками. Мечтали растревожить в берлоге медведя, поднять его и завалить. Мечтали, карабкаясь по отвесным стенам, устроить засаду Архарам. И всё это, обязательно, только с луком в руках и большим ножом за поясом. Нам казалось, что лук — это настоящее оружие охотников. Мы хорошо делали их из заранее заготовленного летом кедра и, надо сказать, стреляли неплохо (по стволам тополей и голубям).