Детская память запечатлела и до сих пор хранит и иные любопытные личности, такие как Слепой, Гоша одноногий, Контра.
Слепой жил в соседнем подъезде и был слепой в действительном смысле этого слова — у него не было глаз. Кроме того, он не носил очки, и его заросшие кожей глазницы поначалу шокировали, ночью пугали, если кто натыкался на слепого, но после все привыкли, не обращали внимания, как будто, так и надо. Слепой любил выпить и выпивал. А мы ломали голову вопросом, как он стал слепым, и что он там видит, когда выпьет. В том, что он что-то там внутри себя видел, сомнений не было: он с кем-то разговаривал, распоряжался, указывал, что делать, — это выдавало в нем когда-то человека зрячего. Но этой тайны мы не узнаем теперь никогда.
Гоша одноногий запомнился тем, что стучал своим протезом по асфальту, опираясь на трость, целыми дня проводил за игрой и беседой напротив своего подъезда, сидя за любимым зеленым столиком, который он охранял, как зеницу ока, гоняя нас свой тростью. Как-то этой тростью он врубил по голени одному местному парню ни за что ни про что. Точнее, ему показалось, что этот парень стоял в грязных ботинках на любимом столе для политических бесед и интеллектуальных игр. На самом деле, этот бедняга оказался ближе всех к Гоше, вот Гоша и ударил его по ноге со всей силы тростью от досады. Парень рухнул от боли и чуть дар речи не потерял. Негодованию не было границ, и рёву тоже. А Гоша в ответ спокойно говорит:
— Нехер по столам лазить!
А потом Гоша первый раз в жизни поехал на подледный лов на Байкал. В «ПАЗике», рыбаки нажрались. Гоша, естественно, тоже — он очень любил выпить. А когда лед провалился под автобусом, все успели вылезти через форточки, а Гоша со своим протезом застрял. Его выловили позже, подняв вместе с автобусом. Вот так первая рыбалка для него и закончилась. Грех сказать, но мы смеялись, представляя, как Гоша не может вылезти из окна, прости ещё раз меня, Господи.
Контра любил орать на весь Бульвар:
— Контры! Гниды! Жабы! — и добавлял каскад смачных выражений, которые я, из этических соображений, привести здесь не могу, хотя и не ханжа вовсе, и иной раз могу сматериться. Но то, как матерился Контра, мне не передать. Этим он и запомнился навеки — здоровый, как грузчик, кем он, собственно, и был. Говорят, таскал на себе рояли со смачным матом вперемешку с обязательным криком: «Контры!» И всегда пьяный.
Коля Середовский — вот уж чудо природы, загадка для психиатров и материал для диссертации психологов. Человек, не знающий запретов и преград, не понимающий значения слова «нельзя», наверное, человек будущего, который должен был родиться при коммунизме, где каждому по потребностям, а от каждого по способностям. Способности его были беспредельны, в любом смысле этого слова. Своими выходками он веселил всех, кто был старше и здоровее, и пугал тех, кто младше и трусливее. Образование — первая четверть средней школы и пара недель перед новым годом во второй четверти. Говорят, что его из школы выгнали за то, что он решил покурить на уроке. Представляете, в первом классе мальчик решил покурить — не дотерпел до перемены. Затолкал голову в парту и принялся курить. Учительница, почуяв или увидев дым, хотела выгнать его из класса, но не тут-то было: тупая голова застряла. Пришлось вызывать трудовика, распиливать парту, освобождать Колю. Всё — школа закончилась. Так он всю жизнь и не умел писать. Зато деньги считать научился. Шкодил, гаденыш, пакостил и воровал без удержу. Где что случилось — там и Коля Середа. И горел он, и тонул, и на мотоцикле лоб в лоб столкнулся с тачкой, разорвав себе пузо рулем — на нём живого места не было от шрамов, ожогов и наколок. У него даже пупа не было — сплошной шрам на животе. Если учесть, что он был маленький, писклявый и абсолютно безбашенный, то его все гоняли и частенько били, а он убегал и звал на помощь маму, зятя, Витьку и обеих сестер — Людку и Ольгу. В восемнадцать лет, выйдя из тюрьмы, он оказался двухметровым гигантом, но склад характера не изменился, и местные жители стали с большей опаской к нему относиться, а его шалости уже ему с рук не сходили, поэтому из тюрьмы он не выводился. Ходили слухи, что он там подрабатывал на красноперых, но точно я этого утверждать не могу. Теперь Бог ему судья — в тридцать три года Всевышний призвал этого человека к себе. Так, мир праху твоему, Коля Серепис.