С конным спортом, к сожалению, пришлось завязать.
Однажды как-то по привычке я приехал на ипподром. А там уже всё поменялось, настроили гаражи, сменились тренеры, знакомые ребята ушли в Армию на Мосфильм в конный полк. Я стоял на крыше нового гаража и смотрел на беговое поле, вспоминая, как мы чудесно здесь проводили время, играя в индейцев верхом на конях. У меня был свой конь по кличке Бич с бубновым квадратом на верхней губе. Я его любил. Я его чистил, чесал гриву, кормил сахаром, водил шагом… Рядом с ухом просвистел обломок бетона. Я обернулся. На пригорке стоял одноногий, паршивый ветеран с наградными колодками на пиджаке и костылями под мышками. Я его помнил ещё с тех времен, когда здесь жил. Кличка у него была Чекист. Он всех донимал, вечно нас гонял, не давал спокойно жить. Мы тогда ещё были маленькими и не могли постоять за себя, а он этим пользовался. Не любили мы его. А он ненавидел нас. И вот эта свинья метнула в меня кусок бетона, совершенно не заботясь, что может проломить мне голову. И стоит ещё орет, дескать, лазят тут по гаражам всякие. Ну, всё! Терпение моё лопнуло. Я спрыгнул с крыши гаража, поднялся к нему, подошел, дал ему в пятак. Он свалился. Я взял его костыли. Один кинул далеко вправо за гаражи, другой — влево, за помойку. И пошёл по своим делам. Краем глаза я увидел недоуменные лица людей за оконными стеклами, которые так и не поняли, что только что сделал пионер с дедушкой-ветераном.
Больше на ипподром я не приезжал.
Зимой же, от нечего делать, мы частенько собирались у меня дома компаниями. Мать любила, когда мы собирались. Она вообще любила гостей. Ей нравилось, что мы веселые парни и умеем шумно проводить время. Вот только она не знала, что это мы называем толканием мифов, и однажды сама попалась на удочку.
Олежка Шемякин, наш приятель, принёс как-то женский парик — редкость необычайная по тем временам. Отлично! Мы одели Олега в мамашину дубленку, предварительно накрасив Олега мамкиной косметикой. Нацепили на ноги её модные замшевые сапоги и пошли на улицу. Надо отдать должное Олегу — в образе девичьем он выглядел классно, ну, в смысле, чувиха получилась симпатичная. У кафе «Волна» мы с ним внаглую обнимались, сводя с ума прохожих. Олег вел себя, как взрослая красивая шлюха, а по мне было видно, что мальчик ещё совсем подросток. Все недовольно хмыкали. А наши парни громче всех возмущались, показывая в нашу сторону, рассуждая, какое падение нравов. Потом Плиса шепнул: «Твоя мать идет».
— Понял! Свинти, Серёга. И пацанов забирай!
Парни испарились. Сделав вид, что не замечаем маманю, мы с Олегом стали ещё больше и нахальней обжиматься и направились прямо к нам домой. Мать в недоумении шла позади и наблюдала, с кем это её сыночка тут шалит.