После школы, поступив в институт, но по како-то причине оставив учебу, Женька пошел на курсы водителей в ДОСААФ. Получил права и устроился нарабатывать стаж перед возможной Армией в «Горздравотдел». Оранжевый «Москвич» стал его домом, средством передвижения и причиной, способом и местом знакомства с новыми юными девами нашего старинного города. Стрелка спидометра натерпелась и погнулась — он летал, как угорелый, Шумахер отдыхает.
Я не умел управлять автомобилем до тринадцати лет — не было такой возможности научиться. Просто негде было. А тут как-то иду мимо его дома, смлтрю, Жека сидит в своем «Москвиче».
— Здорово.
— Здорово.
— На обед приехал?
— Да, уже обратно надо. Покурю и поеду. Садись, перекурим.
Я сел в машину, но тогда я ещё не курил — боксером был.
— Машину умеешь водить? — вдруг задает он вопрос.
— Нм разу не пробовал.
— Что так?
— А где?
— Хочешь?
— Хочу, но страшно, как-то.
— Садись. Когда-то же надо попробовать.
И мы поменялись местами.
Я сел, внутри всё колотит, страшно — что будет, как будет, как себя «зверь» поведет? Мотоцикл — другое, там как на велосипеде, всё ясно, руль другой и педали другие. А тут, с непривычки, да, просто, не зная, что делать, — нервишки играют, а отказаться сил нет — интересно… и поздно.
Женька объяснил, что и как делать, переключил передачу:
— Пошел!
Нужно было сразу войти в поворот. А машина, скотина, «неожиданно» дернулась. Нога влипла в пол вместе с педалью газа, руки вцепились в руль, всё куда-то помчалось и началось!..
Лавочка — вдребезги!
Рябинка — лохмотья!
Копосова еле смогла отскочить!
Бордюры искрили от тренья с железом!
А Женька смеется и давит на тормоз поверх моей лапы:
— Спокойно, братишка, рули, не волнуйся, сейчас остановимся, правее держи!
— Я не волнуюсь! Ой, бля, сука, нафик!
И мы тормознули в полуметре от тополя.
— Потом съездим в поле, там погоняем — там нечего бить. Поучимся ездить.
— Давай.
Выправив бампер, проверив колеса, оценив повреждение крыльев, Ткач улыбнулся и спокойно сказал:
— Нормально. Для первого раза — покатит.
— Вы что — одурели? — орала Маринка, которую я чуть не сшиб.
— Спокойно, Мариха, всё Олэ Ридэ.
Мы попрощались, и Жека поехал работать — лекарства развозить по аптекам.
Мы часто летали с ним по Плотине. Выдавливали из машины максимум скорости. Тогда было мало машин на дорогах, и знак на плотине стоял «Минимальная скорость 60 километров». Мы его соблюдали. С ним не было страшно, когда он рулил. Казалось, что всё обойдется. Не вру — отдыхает Шумахер. Но было однажды такое.
Летим по Байкальской, по мокрой дороге. На перекрестке с Третьей Советской, — там не было до того светофора, поставили сразу после этого случая, — вылез огромный фургон и заглох. Прямо перед нами заглох. Тормоза на мокрой дороге свою роль не сыграли. Боковина фургона, казалось, неслась прямо на нас, а не мы на неё. Удар! Машина в лохмотья. Руль с Женькой подняло до крыши. Мотор весь в салоне. Но я, к счастью, был на заднем сиденье и только нос расквасил о переднюю спинку.