— Ты чё тут раскурился? — не унимался отчим, когда за Плисой щелкнула дверь.
— Мать где? — посмотрев ему прямо в глаза, спросил я.
— Я спрашиваю, какого хера ты притащился раньше времени?
Большой, не разуваясь, надвигался на меня, как айсберг. Я продолжал сидеть и курить, глядя ему в глаза.
— Это я спрашиваю, где мать? — повторил я громче.
Большой понял, что я на взводе. Я тоже понял, что он это почувствовал. Затушив в пепельнице с силой сигарету, я встал перед ним, продолжая смотреть в его красные бельма. Оказалось, он не такой уж и большой. И в глазах его читалась тревога.
— Что с матерью? — я ждал ответа.
— Сидит твоя мать! — выпалил он, отступил и рухнул в кресло.
Всё! Пиздец! Я так и знал! Мир перевернулся. Большой превратился в амёбу, огромный топор судьбы отрубил моё детство. Я мог запросто его сейчас убить.
Пауза. Руки дрожат, спрячу руки в карманы. Что-то надо делать. Я задал вопрос.
— Ты кого в дом приволок, кобыла? — первый раз так нахально, я обратился к Большому.
— Чё-ё?! — сразу не понял он.
— Я спрашиваю, кого ты в дом приволок, Ло-Шадь! — членораздельно повторил я, как учили на улице, в надежде, что он сейчас соскочит, вспылит и ринется в бой. И тогда у меня будет полное право убить его. Выкидуха-попугай уже нагрелась от сильно сжатой руки в моём кармане.
Большой, видимо, понял это и стушевался. Прошло ещё несколько секунд в молчании.
«Ша, ля-ля, ля-ля, ля…»
Всё! Мне больше не хотелось убивать это ничтожество. Я пошел в коридор одеваться.
— Чтоб я больше тебя здесь не видел! Крути педали к своей тетке! — крикнул он мне вслед.
— Пошёл ты на хуй! — каким-то чужим, пересохшим и хриплым голосом тихо ответил я.
А что ещё оставалось сказать, если я только что стал взрослым?
С Плисой мы провели ночь в соседних кустах, собрав половики из ближайших подъездов, постелив их на траву, валяясь в их пыли, глядя на звезды и рассуждая, как устроена по-скотски жизнь.