— Во, Юль — это наша база, — растревожил обидные Юлькины мысли Архип. — Просыпайся, Зайчонок.
— Наконец-то.
— На что?
Юлька не ответила.
Машина свернула и стала трястись по острым камням, вылезающим, как огромные мидии, из песчаной дороги.
— А асфальтик-то уже пора бы покласть, — размышлял вслух Архип. — Гаденькая дорожка.
Гаденькая дорожка утыкалась в шлагбаум. Точнее, только избранные знали, что это шлагбаум, а вообще-то это были два истукана: старый индеец — вождь ирокёзов «Большая Ялда» в боевом оперенье и воинственной окраске, и ковбой Урицкий в парадной форме одежды. Причем Урицкий тыкал в Ялду своим «Винчестером» с очень длинным стволом, который он иногда поднимал к небу, если приближалась машина. У вождя в это время был шанс свалить. Но он ни разу не использовал свой шанс. Потому что он был конкретно деревянный. Впрочем, как и ковбой.
«Бронко» прошмыгнул под «ковбойским стволом», пробуруздил ещё немного вверх и остановился в нескольких метрах от основного здания турбазы, которое местные жители окрестили «Салун Мустангер», хотя это, конечно, была столовая. На деревянной площадке, типа веранда, их уже ждали и встречали представители собственников и администрации, вышеназванного туристско-оздоровительного, с позволения сказать, комплекса, некоторые из проживающих на турбазе, и на веранде оказавшиеся в данную минуту случайно, какой-то светловолосый, высокий парень, которого все называли Старик Сосновский, в ковбойской шляпе, с сигарой и, зачем-то, в темных очках, хотя уже было довольно несветло, а он, явно, любил носить очки с нормальными, светлыми стеклами, и вездесущая, черная псина Тайна, всегда виляющая хвостом, но способная в ночи, не разобравшись, цапнуть за ногу любого, кто идет в туалет, не предупредив её голосом, что он идет.
— Здрасти, — сказал Архип, когда вылез из машины.
Но его никто не услышал, потому что все орали, кто «А-а…», кто «О-о-о…», кто «Э-э-э-э», Старик Сосновски, как и положено, просто хохотал, потрясая кистями рук над головой. Тогда Архип низко поклонился. Шум поутих.
— Здрасти, говорю, — повторил Архип.
И снова началось:
— Здорова-а.
— Здорово-о-о.
— Здоровэ-э-э-э.
— Ха, ха, ха.
— Давно бы так, — согласился Архип, спортивно поднялся по ступенькам, поздоровался с мужчинами за руку, знакомых женщин поцеловал в щечки, незнакомым кивнул, произнеся: «Добрый вечер», и у всех сразу спросил: — Не скучали без меня?
Ответы были разные, приводить их нет смысла. Но ясно одно — его ждали.
Им выделили маленький двухместный домик, снаружи похожий на вигвам, внутри — с современной отделкой. Мягкая двуспальная кровать, письменный столик, два табурета, кондиционер, душевая кабинка, зеркало, шкаф для вещей, тумбочка для чепухи, в виде камушков с побережья и коряк и корней из дремучего леса, два китайских светильника на стенах, маленький холодильник-бар, наполненный, за счет заведения, минеральной водой в количестве пары бутылок, и плетеное кресло-качалка. Но на двери, всё равно, по-жлобски весела инструкция, как себя надобно вести, что делать нельзя, когда завтрак, обед, ужин, какой-то подъем и зачем-то отбой, и цена дополнительных услуг предлагаемых «развлечений». Красным фломастером внизу листочка было написано «Спасибо», что больше смахивало на «Achtung!».