Наша парочка решила с дороги ополоснуться и переодеться к ужину.
Пока Юлька прекрасно мылилась в прозрачной кабинке душа, Архип её донимал тем, что, постоянно открывая дверь, задавал наивный вопрос:
— Ты не видела мой фисташковый костюм с розовым жабо? Я ложил его в сумочку. Не брала? А?
В конце концов, она рассмеялась и согласилась отдаться под теплыми струями вечерней воды.
Два года назад эта турбаза имела стандартный запыленный песочно-зелёный вид, как все турбазы Восточной Сибири у Байкала, если в них не вкладывали федеральные средства и средства субъектов федерации и муниципальных образований, для проведения семинаров, учеб и другого рода мероприятий государственного значения, с непременным откатом от 10 % (и, естественно, гораздо выше).
Два года назад, допивая одну на двоих пузатую бутылку позорного «Бренди», разлитого в Подмосковье, сидя у кислого костра, Игорь попросил Архипа написать, если можно, маленькую рекламную статейку на их сайд.
— Ты мой стиль знаешь? — спросил Архип.
— Знаю, поэтому и прошу. Так, как-то всё стандартно, как у всех, какой сайд не открой: великий, могучий, древний, великолепные виды, испытаете незабываемые, чистейшая вода, жемчужина Сибири и так далее, и тому, бляха-муха, подобная бодяга. А хочется чего-нибудь нестандартного, необычного, чтобы глаз зацепился сразу… Чтобы люди читали. Ну, чтобы влекло… Ты меня понимаешь?
— Понимаю, — ответил Архип.
Они кое-как допили бутыль и разошлись спать.
В пять утра Архипа прибило. Он вылез из кровати, нацепил на себя пуховик, вытащил из домика плетеное кресло, взял блокнот, карандаш, сигареты и, пока спала его тогдашняя подружка, сел писать заметку на сайд. Охранник, типа «секюрити», в камуфляжных зеленых штанах, правда, напугался, когда вдруг наткнулся на него сидячего в кресле-качалке, на ветру, в пять утра, в пуховике и с блокнотом.
— Ты чё не ложишься? — хрипло спросил он.
— Давай сидя! — смотря ему прямо в глаза, предложил Архип.
Охранник задумался, потом затупился, сказал: «Понял!», и тут же ушел, бормоча что-то по нос.
Архип взялся за работу, царапая на бумаге в утренней мгле.
Начал он так:
О ранчо
(наброски)
У нас, как в принципе и на любой турбазе Байкала, заняться особо нечем. И если б не любимое дело, коим является активный и полноценный отдых с любимым или желанным (в данный промежуток времени) человеком, в англоязычном простонародье называемом «секс», и наша нормальная жрачка — все давным-давно бы сбежали на другие турбазы, где есть: подъем, отбой, линейка, парко-хозяйственный день, помывка перед купанием и звон рельса на обед и на лекцию по гештальт-терапии.