И главное на сегодняшний день известие. После того, как мы с Фомченко и Зариным покинули особняк на Екатерининской, рация в моем кармане ожила. Вызывал адамантовский старшина, дежуривший в Морском Госпитале. С тех пор, как туда переправили профессора Груздева, Кременецкий распорядился выставить в госпитале вооруженный пост, с приказом немедленно докладывать о любых, даже самых незначительных изменениях состояния пациента. Но утром «Адамант» вышел в море и находился вне зоны действия карманной рации, так что первым эту информацию получил ваш покорный слуга...»
III
близ Евпатории
9 октября 1854 г.
прапорщик Лобанов-Ростовский
Грохнуло. Воздух упруго толкнул в лицо. Прапорщик поморщился - выстрел болезненно отозвался в барабанных перепонках. Кургузая мортира выбросила почти вертикальный плотный столб белого дыма, черный мячик бомбы понесся ввысь по крутой дуге. В верхней точке на миг замер, а потом покатился с горки и пропал из глаз.
Осадная батарея с утра начала бомбардировку. Союзники отвечали вяло: то ли сказывалась общая подавленность, то ли не желали жечь зря порох и переводить бомбы, обстреливая невидимого противника.
Первыми целями русских мортир стали не оборонительные сооружения, спешно возводимые французскими саперами, а скопления обозных телег и артиллерийские парки в глубине лагеря. Корректировка с воздуха делала свое дело: двух- и трехпудовые бомбы то и дело рвались среди тесно составленных повозок и зарядных ящиков.
- Жаль, мало у нас мортир, - посетовал Николай Николаевич. - На всю крепость не более десятка, да и те старые, полупудовые. Пришлось, сами видите, провести ревизию флотских арсеналов и разоружить бомбардирские корабли. И все равно - мало, мало!
- Да, - кивнул Велесов, - У союзников мортир чуть ли не втрое больше. Ну так они и готовились, а наши архистратиги даже не подумали, что придется вести осадную войну!
- Ничего, вот подтянут бомбические орудия, тогда по-другому поговорим! - посудил Великий князь. - А вообще я, чем дальше, тем меньше понимаю союзников. Сидят в лагере и ждут неизвестно чего! Любому юнкеру ясно, что единственный шанс - прорывать блокаду и...
- ...и что? - поинтересовался Велесов. - Ладно бы, снаружи их ждала полевая армия! Тогда да, прорыв имеет смысл. Фиаско Легкой бригады ясно показало, что таким способом даже провианта не раздобыть! Особенно теперь, когда Меньшиков приказал казачкам не цацкаться и разорять татарские села на три десятка верст вокруг, угонять стада, вывозить зерно, фураж. Ну, допустим, прорвутся союзники - а дальше что? Пойдут на Севастополь? Смешно. На Симферополь? Еще смешнее. Единственная надежда у них на англичан. Если те не придут в самом скором времени - все, крышка господам интервентам!