***
Прапорщика Лобанова-Ростовского мало интересовали вопросы стратегии. Пред его глазами стояло страшное поле, заваленное людскими и лошадиными телами, уши буравили стоны, крики, ржание умирающих животных. Он вспомнил, как запели трубы англичан, и как вздрогнула земля от тысячного копытного грома. Легкая бригада - все пять полков, 4-й и 13-й лёгкие драгунские , 17-й уланский , 8-й и 11-й гусарские полки, - разворачивалась в дефиле, перекрытом с северо-востока немногочисленной русской кавалерией. Сейчас налетят, сомнут, растопчут - а как иначе, если русские, и без того, уступающие в числе чуть ли не втрое, собирались встречать атаку, стоя на месте?
Неизвестно, что подумали уланы и гусары Кардигана, когда русские эскадроны подались назад, развернулись и, не тратя времени на перестроения, поскакали в тыл, обтекая развернутые в их тылу конные батареи? Да, залп полутора десятков шестифунтовок в упор - это неприятно. Визжащая картечь соберет кровавую жатву в рядах передовых эскадронов, но вряд ли их остановит - артиллеристы будут изрублены прямо на лафетах пушек, а потом дело дойдет и до сossacks, трусливо показывающих британцам хвосты своих лошадей.
Пулеметы, все шесть, ударили косоприцельным огнем, с обоих флангов. На правом Лобанов-Ростовский поставил три «Максима» на крепостных лафетах; на левом располагались остальные пулеметы на пароконных бричках. Патронов не жалели - стоит кавалеристам доскакать до позиций, и все будет кончено.
Передовые эскадроны легли целиком, скошенные свинцовым ливнем. Остальные замедлились, остановились - на пути у плотных, стремя к стремени, шеренг, идущих карьером, выросли горы окровавленных, недвижных или бьющихся в агонии тел. Кто-то пытался перепрыгнуть препятствие и падал, кто-то осаживал коней и сам попадал под копыта задних, идущих в предписанных уставом двух лошадиных корпусах за первой шеренгой. А пулеметы молотили, превращая дефиле в сосуд, наполненный животным ужасом, мукой, смертью.
***
За спиной загрохотали копыта, залязгали по сухой земле железные ободья: на рысях проходила ракетная батарея. Связки по шесть медных труб-направляющих на пушечных лафетах весело плескались во все стороны солнечными зайчиками, ездовые ловко сидели на здоровенных битюгах, номера скорым шагом, то и дело переходя на бег, поспевали за тяжелыми запряжками.
- Хороши, черти! - похвалил ракетчиков Великий князь. - Дадут прикурить лягушатникам! Я, Сергей Борисович, не раз присутствовал при стрельбе с ракетных станков, но этот ваш залповый пуск - признаюсь, до печенок пробрало! А каково тем, в кого они летят!