- Поняли, каково это? - с мстительным удовлетворением поинтересовался Белых, когда все трое, сияя красными физиономиями, как стоп-сигналами, устроились на ветерке, на вертолетной площадке. Адская смесь не попала в глаза, но кожа чесалась дико, слизистые носа невыносимо свербели, вынуждая то и дело разражаться оглушительными чихами. - Я пол-суток на стену лез, глаза промывал - ни хрена не помогает!
- А почему вы его не повязали? - спросил Андрей. - Сразу, как только взяли?
- Что, так и вести по городу, связанным? Мы Блэксторма расспросили про Фибиха, так он, сука, даже запираться не стал: знаю, все скажу, только на словах объяснить не смогу, лучше проведу. Я и поверил - в старом городе такой лабиринт, черт ногу сломит! Веду его аккуратненько, под ручку, с другой стороны Змей - в бок наглу ствол упер, чтобы не дергался. Так до места и дошли. Осмотрелись, заныкались в переулке. Выждали момент. Вий Блэксторма держал, пока мы с мичманом на пару сработали. Делов-то на рыбью ногу... В доме, кроме Фибиха был капрал морской пехоты, его мигом успокоили. Вернулись в переулочек. С отходом проблем не предвиделось, дворами добраться до базы - раз плюнуть, дело, считай, сделано. Тут-то я и и лоханулся! Стал я Фибиха перепаковывать, чтобы своими ногами шел, отвлекся - тут этот гад-репортер пыль свою мне в рожу и кинул! Боль адская, я отшатнулся, Ваньку Калянджи с ног сбил. Он молодчина, не растерялся, Фибиха к земле придавил, за горло держит. Змей - он на стреме стоял, в конце переулка, - прибегает, ствол наготове. А все, поздно, Блэксторм, мать его, уже ноги сделал. Ну, мужики меня к берегу, где «Скиммер» заныкан. Карелу по радио скомандовали - бросай все, хватай Фро и туда же. Через два часа были уже на «Улиссе», а я до вечера волком выл, так жгло!
Велесов едва сдержал очередной чих.
- Тебя подвели стереотипы. Привык думать: ежели западный журналист - то непременно какая-нибудь трусливая либеральная сволочь, которая при малейшей опасности принимается вопить о правах человека и неприкосновенности прессы. А здешние репортеры - волчары еще те. На Западе такие после вьетнамской войны, считай, перевелись. Этот Блэксторм, зуб даю, начинал криминальным хроникером и, как полагается джентльмену, ходит с кастетом в кармане. Такому палец в рот не клади, оттяпает по плечо.
- Где сейчас Фибих, на «Улиссе»? - спросил Андрей.
- На «Алмазе». На крейсере карцер имеется, все честь по чести - запоры, окошко зарешеченное. У двери матрос с револьвером, хрен он оттуда куда денется!
- А дальше что? Так и будут держать в карцере?