— А Мешкову повезло, — серьёзно отпарировал Терехов. — Добыл и саудитам продал.
— Вы Мешкова знаете?
— Не знаю, но говорят...
— Ёлкин нагородил! Ну где бы Мешков настоящий рог взял? От козерога рог втюхал, вот ему и переломали кости!
— Кто переломал? Духи?
— Какие духи?! Мужики, которым втюхал!
— Но ведь кто-то ездит на угнанных гнедых жеребцах?
Рубежов прятался за насмешливым тоном, и делал это неумело.
— Верно, угоняет и катается. Даже имя у этого духа есть — Ланда.
Перед глазами Терехова встал замерзающий, покрытый инеем турист, бормочущий это имя.
— Про Ланду тоже слышал.
— Кто тут про неё не слышал? Можно сказать, местная достопримечательность. Вторая после принцессы Укока. Но с претензией на первую! Алтайцы её «кара мегиртке» зовут, уважительно так, боятся...
— А что это значит?
— Хрен знает, не говорят. А мы Маргариткой прозвали. Навертит себе метровую причёску, нарядится под шаманку и катается. Иногда днём в маске, но голая скачет, в одной своей шапке. В общем, та ещё Маргаритка. Дух изображает, сводит мужиков с ума. Представляете: ты нош
чью в наряде посреди гор, а на тебя голая девица скачет. На единороге!
— И командира тоже она свела с ума?
— Лунохода? Так это же его бывшая подруга!
— Подруга Репьёва? — изумился Терехов. — Она же, вроде, с туристами сбежала.
— Вторая сбежала. А Ланда на Укоке осталась. Капитан привёз её, когда археологи тот самый курган рыли. Звал её Ландышем...
— Откуда привёз?
Рубежов помялся.
— Точно не знаю, где отыскал этот цветок, но вроде на каком-то вернисаже. Она художница, тогда лет двадцать было... Да вон в кунге её рисунки лежат!
— Это её рисунки? С уродами?
— А чьи? Когда-то весь этот кунг в картинах был. Луноход трепетал перед ней, на раскопки к учёным отправлял, стрелять учил, верхом ездить. Почти год возился, жениться хотел.
— И что?
— Это же застава! Двадцать пять голодных мужиков — и все как на подбор... У девчонки крышу и снесло, вообразила себя принцессой. И так была с тараканами: художники — они все немного вольтанутые. Объявила, что в неё вселился дух откопанной шаманки! Так просто вселился и живёт... Угнала командирского коня и стала кататься, дурью маяться. Сначала только в волчьи ночи гоняла вдоль границы, наряды пугала. Потом всё лето — чуть ли не каждую ночь.
Терехов воспользовался паузой.
— Погоди, но где она живёт? Это ведь надо где-то спать, что-то есть.
— Логово есть у Маргаритки, укромное лежбище где-то в горах, говорят, в жерле уснувшего вулкана. Там тепло. Милиция однажды всё лето искала, нас привлекали... Даже следов не нашли. И вулканов тут поблизости нету. Есть только заброшенный командный пункт, который Мешков выкупил. У меня подозрение — там она и живёт.