.
Робин считает, что современные люди утратили способность к такому диалогу – потеряли чуткость, умение слышать голос Земли, которая обращается к нам точно так же, как мы обращаемся к ней. Современных людей приучают думать, что природа слепа и глуха – может, потому что мы не допускаем, что у природы может иметься сознание. А это странно и неверно, так как отвергает всякую возможность взаимодействия. (Даже представление о карающей Матери-Земле и то лучше, чем представление о Земле безразличной: гнев подразумевает хоть какой-то уровень энергетического обмена.)
Не имея этого чувства взаимодействия, говорит Робин студентам, они упускают кое-что крайне важное: шанс стать сотворцами жизни. Робин объясняет это так: «Обмениваясь любовью, природа и люди получают творческие дары. Природа не безразлична к нам, она взывает к нам и просит, чтобы мы что-то подарили ей в обмен на ее дары. Такой обоюдный обмен лежит в основе жизни и созидания».
Или проще выражаясь: природа дарит семя – человек дарит сад. Оба благодарны друг другу за помощь.
Робин всегда начинает с этого. Она объясняет студентам, что нельзя приступать к исправлению мира, пока не исправишь собственное представление о мире. Она заставляет их задуматься – а имеют ли они право здесь находиться? (Это нам знакомо: гордыня собственников.) Потом она подводит их к мысли, что они могут рассчитывать на ответную любовь со стороны той самой сущности, которую они так боготворят, – самой природы, той сущности, что создала и их.
А иначе ничего не получится.
А иначе никому – ни природе, ни студентам, ни нам с вами – пользы не будет.
Вдохновившись этой мыслью, я теперь часто задаю те же вопросы молодым начинающим писателям.
«Вы любите свое дело?» – спрашиваю.
Конечно же все любят. Странный вопрос.
Тогда я задаю следующий: «Как вы думаете, а ваше дело вас любит в ответ?»
Они смотрят на меня так, будто мне место в психушке.
«Конечно нет», – отвечают они. Большинство добавляют, что литературный труд к ним безразличен. А если кто-то вдруг и чувствует взаимное притяжение со своим призванием, то это, как правило, очень нездоровые отношения. Часто писатели-новички жалуются, что ощущают с той стороны вспышки открытой ненависти. Любимое ремесло сводит их с ума. Оно мучит их и прячется от них. Наказывает их. Разрушает их. Унижает и изводит всеми возможными способами.
Один молодой писатель выразил это так: «По мне, писательский труд похож на такую стервозную красивую девочку в школе, в которую ты безумно влюблен, а она только издевается и вертит тобой, как хочет. В глубине души ты понимаешь, что она противная и лучше бросить это, пока не поздно, но она каждый раз ухитряется снова заманить тебя в свои сети. А когда ты уже начинаешь считать ее своей подружкой, она вдруг приходит на школьную вечеринку с капитаном футбольной команды, а тебя вроде как и не узнает. И тебе ничего не остается, как тихонько хныкать, запершись в туалете. Писательское ремесло – штука злая».