– Ох время, время, – бормотал он по-стариковски. – Господи Иисусе, видишь ли ты рабов своих неразумных, – бубнил он, – направь души заблудшие.
Он сел на лавку возле стола и задумался. Вспомнился сегодняшний случай в монастырской лавке. Подзагулявшие «новые русские» с хохотом пытались сунуть монаху за пояс рясы долларовые бумажки, чтобы он помолился за «процветание бизнеса». Для старика это было непонятно. Он помнил войну, помнил рейсхмарки. Ими немцы расплачивались в оккупированной зоне. Поморщился, вспомнив вид этих купчиков.
– Господи, порази их мечом огненным… – воскликнул он и мелко закрестился: – Свят, свят, прости меня грешного. Стар я стал. Не понимаю многого, но не могу терпеть, когда вижу, как дети страдают. Не война.
Долго сидел старик возле спящего Данилки.
Вся его жизнь была связана с Богом. Он любил Бога, верил в него. Бог отвечал ему тем же. Старец был уверен, что отмечен Богом, и благодаря любви к нему прошел войну, лагеря, послевоенное лихолетье. Посему он и избрал служение Богу смыслом своей жизни. И никогда не жалел об этом. Но пришло время, и Бог умер. Так решил старик. Потому что в последние время его молитвы не доходили до Бога. Такого не могло быть, чтобы Бог был глух к его просьбам. А сейчас он молчит и безразлично смотрит на людские мучения.
– Нет, – одернул он себя, – Бог умереть не мог. Он бессмертен. Он по-прежнему всемогущ, но он ушел от нас. Повернулся спиной к нам и ушел не в силах терпеть этот содом земной. Ушел, как смертельно уставший человек, который ничего не может сделать и покоряется обстоятельствам. У Бога много терпения. Он всегда всех призывал к долготерпению, но и у него оно, терпение, оказалось не вечным. Да если подумать, ничего вечного нет.
– Может, лучше было бы, если бы Господь покарал их мечом разящим? – думал он. – Покарал бы всех обидчиков. Но кто они, эти обидчики? Всех карать? Народ взалкал. Бог запутался, посему всех и оставил.
Старик распрямился, тенью прошел по братней комнате. Остановился возле самодельного иконостаса. Он задумался, глядя на иконы. Со стен смотрели Трифон Печенгский, Феодорит Кольский, Варлаам Керекский. Все они сурово смотрели на старца, словно вопрошали: является ли он их достойным приемником. Бережет ли он землю Северную? Он еще раз всмотрелся в суровые лики святых. Это, в основном, местные святые причислены к лику святых поместным собором. Он, когда пришел исполнять послушание в монастырь, то прочитал житие святых Кольского края. Он всю жизнь читал жития святых. Они помогали ему понимать суть происходящего.